Фантастический триллер француженки Дюкорно и снятую на осетинском языке реалистическую драму россиянки Коваленко связывает больше мотивов, чем кажется: от доминантной фигуры отца до особого взгляда на взаимодействие человеческих тел.
Получивший каннскую «Золотую Пальмовую ветвь» «Титан» – второй фильм Жюлии Дюкорно, прославившейся «Сырым», умеренно диковатой историей взросления, героиня которой узнавала человеческую плоть на вкус. «Сырое» не без натяжки прошло по разряду инновационного каннибальского хоррора, в «Титане» есть элементы body-хоррора:
тело и его метаморфозы – фундамент фильма.
Но, говоря по-хорошему, жанр здесь мечется между триллером и драмой.
Главная героиня Алексия с детства, после автомобильной аварии, приобрела сходство с мутантом: в её правый висок имплантирована титановая пластина. Взрослая Алексия (незабываемый – безотносительно оценки фильма в целом – дебют Агаты Руссель) – звезда подпольного клуба, где женщины танцуют горемычные секс-танцы вокруг машин;
смотреть можно, трогать – нет;
поклонники, жаждущие автографа и поцелуя, караулят её у входа. Но цена поцелуя – жизнь: Алексия – тот самый серийный убийца, о котором трезвонят в телерепортажах, параллельно с новостью о закрытии длившегося долгие годы дела об исчезновении ребёнка. Адриена так и не нашли, на улицах – биллборды с компьютерно сгенерированным лицом подростка: пропавшему мальчишке сейчас исполнилось бы 17. После очередной кровавой бани Алексия прячется от полиции – и неожиданно для самой себя решает прикинуться Адриеном; его отец, пожарный Венсан (Венсан Линдон), принимает вопиющую ложь без малейших возражений...
Режиссёр Бертран Бонелло, который играет биологического отца героини – звено, связующее «Титан» с причудливой, сновидческой, болезненно эротичной линией французского кино.
Очевидно, что фантазировала Дюкорно под сильным влиянием «Тирезии» Бонелло; оправданы и аналогии с Клер Дени. Само собой, в референсах и «Орландо» Вирджинии Вулф, и «Автокатастрофа» Джеймса Балларда.
Про нестандартные отношения людей и автомобилей кто только ни снимал, и в плане секса женщины с Кадиллаком Дюкорно не оригинальна: год начался с роттердамской премьеры «Короля-машины»; там, правда, было смешно, а у Дюкорно зловеще. Она шутить вообще не расположена (смех в зале гарантирован, но не запланирован) и склонна не столько к фильмам «категории Б» с их разнузданной витальностью и заразительной плотоядностью, сколько к этакой высокопарно мутной символике – типа Андрея Звягинцева.
Каннское золото, присуждённое «Титану» жюри Спайка Ли, меня удивило. Нет, не из-за жанровой «низости» или вторичности; это не грех. Просто привык как-то, что победа в Канне – за фильмами с ясным посылом. Не сомневаюсь в режиссёрской искренности; это пожарная команда Венсана учится тушить огонь на симуляторах,
а Дюкорно ничего не симулирует, горячечно разбираясь с женской сексуальностью и мифологической андрогинностью, тайной рождения и тягой к смерти, муками материнства и бременем возраста,
дегуманизацией человечества и связью живой и металлической плоти. Список можно длить и длить – развязное построение фильма позволяет придумывать любые смыслы. «Титан» выглядит невротичной и невнятной рефлексией всех актуальных тем, клубком эскизов, распутывать который больше утомительно, чем увлекательно.
В свете награждения «Титана» золотом почти мистическим совпадением выглядит победа во втором каннском конкурсе «Особый взгляд» фильма Киры Коваленко «Разжимая кулаки»; будто космические энергии так совпали, что два разных жюри (председателем в «Особом» была Андреа Арнольд) выбрали рифмующиеся друг с другом фильмы. Оба – вторые в фильмографиях постановщиц, оба про молодых женщин непростой, скажем так, судьбы,
в обоих впечатляюще играют актрисы-дебютантки,
но дальше общего, вроде, мало: в «Титане» сюр и Франция, в «Кулаках» – правда жизни и Северный Кавказ.
Там в маленьком пыльном городе живёт Ада (Милана Агузарова) – хрупкая, застенчивая, свыкшаяся с полурабским существованием под сенью пассивно-агрессивного «отца-хозяина» (Алик Караев):
рук не распускает, голоса не повышает,
но и выйти из дома без его позволения ни Ада, ни её младший брат Дакко (Хетаг Бибилов). Заигрывания местного «первого парня на деревне» Тамика (Арсен Хетагуров) Аду смущают и радуют, однако ждёт она – как спасения – возвращения в город другого мужчины, старшего брата Акима (Сослан Хугаев)...
Реализм, поэтизированный подвижной камерой Павла Фоминцева, по пластике близок визуальному миру «Титана», снятого бельгийским оператором Рубеном Импенсом. Юной Аде, как и Алексии, были нанесены тяжкие телесные повреждения – взорвали при захвате школы; мечта снова стать «целой» также несбыточна, как неутолима кровавая жажда Алексии, чужой среди представителей своего вида.
Отец в обеих картинах – и титан, и тиран, им тяготятся и его боготворят, ему ищут замену, его свергают.
Образ отца в каждом фильме умножается: в «Титане» их два, родной и приёмный, в «Кулаках» родительские функции берёт на себя брат Аким.
В обоих фильмах есть сцены-двойники: танцы на школьной дискотеке у Коваленко и в пожарном бункере пожарников у Дюкорно. Зеркально выглядит и изображение мужского коллективного тела – сообщества пугающе притягательных мускулистых самцов, связанных внеэротическим влечением.
И всё это частности рядом с тем главным, в чём совпали фильмы: оба делают акцент на телесных контактах – объятиях, прикосновениях, судорожных соитиях.
Оба предлагают ощущать чужую кожу и запах – и движутся наперекор установкам на «социальные дистанции».
