Полтора десятка Шариковых, Гамлет, заигрывающий с тинейджерами, каннибал из Ижевска, чисто петербургские диковинки камерного театра и женский взгляд на мужскую любовь: такую программу забыть нельзя !
«В основу спектакля легли реальные события: убийства, изнасилования, случаи каннибализма и другие преступления, в действительности совершённые на территории Российской Федерации и Удмуртской республики. Спектакль может задеть ваши чувства, связанные с нормами и этикой вашей жизни». Такой титр на полупрозрачном занавесе, служащем и экраном, открывает «Деликатес», «удмуртскую историю преступлений» из ижевского театра Les Partisans. Этот зажигательный реалити-хоррор – одно из открытий «Маски Плюс», внеконкурсной программы, за минувшие три года превратившейся из параллельного и не слишком обязательного «довеска» к основному конкурсу в событие.
В отличие от конкурса, который собирается двумя десятками экспертов, «Маску Плюс» формируют три человека; в 2019-м – Оксана Ефременко, Юлия Клейман и Алексей Киселёв.
Конкурс по объективным причинам определяют компромисс и середина (не всегда золотая), «Маска Плюс» – кураторская программа, не чурающаяся экстрима.
Рациональный мотив, связавший очень разные спектакли этого года: новые способы коммуникации со зрителем. Интимное приближение (как в рассчитанном на трёх человек «Завтраке для чемпионов»), рэп (на него без напряжения переходят в каждом втором спектакле секции), «изъятие» из привычных городских декораций (ради «Времени роста деревьев» надо выехать в посёлок Терехово – хоть и близко к метро, но ощущение полноценного путешествия). Но важнее то, что практически каждый участник «Маски Плюс» может задеть чувства, связанные с устоявшимися представлениями о театральных нормах. Weird – прилагательное, которое лучше всего характеризует выбор-2019: странный, причудливый, необъяснимый театр. Крутой театр!
Театры около
«Вчера я увидел объявление «Мандарины – овощи», сегодня я увидел объявление «Все Марины – тощие»:
короткая цитата из долгого речитатива, который выдаёт Саша Бянкин, участник питерской банды (иначе не скажешь) «Организмы». На сцене Бянкина его товарищи Вова Антипов и Саша Серов (partners in crime!) зовут Рафаэлем (думаю, в честь черепашки-ниндзя). С одной стороны, жаль, что не могу здесь полностью процитировать и квази-рэп про объявления, и вообще весь текст спектакля, с другой, и ладно, всё равно слов не хватит, чтобы передать весь гремучий абсурд, на час захвативший сцену «Конструктор» ДК ЗИЛ, где играли спектакль «Ноу Шоу». В самом начале Бянкин-Рафаэль в немыслимом прикиде ядовитых цветов выходит на сцену с полиэтиленовым хвостом – и сетует, что «целофанка прицепилась», а никто и не предупредил. Вот эта «целофанка» – лучший синоним «Ноу Шоу»: иррациональный, дикий, простой, смешной аксессуар.
Чепуха «Ноу Шоу» оказалась магической: тотальное вдохновляющее беззаконие, непредсказуемое анти-шоу, абсолютно бессовестная свобода.
Ну и прописка странности определяется без программки: посмотришь – и будто в Петербурге побывал.
«Завтрак для чемпионов» Тани Вайнштейн – ещё один петербургский гость, фантазия по мотивам Курта Воннегута, разыгранная тремя чуваками для трёх зрителей; причём не то, чтобы совсем камерная – бродилка включает несколько локаций (в Москве плацдармом театральной площадки «Скороход» стал центр «Хитровка»). Начинается Воннегут-трип с завтрака, включает развязный травести-концерт в безлюдном зале, лекцию о гомосексуальности, приватные танцы с актерами и компьютерную игру в фитнес-клубе. Кому-то из трех счастливчиков повезет попасть на прием к «врачу-психологу», задающему довольно интимные вопросы – про веру, Крым, и смысл жизни.
Ничего общего с вменяемой американской экранизацией, где Двейна Гувера и Килгора Траута играли Брюс Уиллис и Альберт Финни.
Эклектичную череду экспириенсов прочно связывают современный танец и элементы стэнд-апа.
На этом шовном материале прочно держатся и Воннегут, и темы, будоражащие фейсбучные сообщества
Ижевский «Деликатес» (второе «е» в названии надо произносить именно как «е», а не «э» – как в «Анданте» Петрушевской) в Москве тоже вынесли на географические задворки, в ДК ЗИЛ: равноудаленная от обычных театральных маршрутов точка – самое оно для компании, которая называется Les Partisans.
«Алкоголь убивает, сигареты тоже. Как это происходит: к тебе приходят, пока ты спишь, бутылка «Клинского» и пачка «Бонда». Вскрывают дверной замок, сиги шумят, «Клинское» говорит «Шшшш». Идут на кухню, пьют твой личный апельсиновый сок – теперь это «Бонд» с капсулой и «Клинское Orange». Жаль, что у твоей кровати не сидит сторож».
Это первая реплика в спектакле; можно подумать, что дальше будет антиутопия про ЗОЖ: актеры – в белых комбинезонах, будто только что со съёмочной площадки про эпидемию и апокалипсис. Но дальше – про преступления, большинство из которых совершено не без воздействия алкоголя. Однако на него всю жуть, о которой от первого лица рассказывают артисты, по очереди перевоплощаясь в фигурантов реальных уголовных дел, не спишешь.
«Деликатес» (крабовая палочка, в поедании которой один из персонажей заподозрил свою соседку-событульницу – и жестоко отомстил) –
путешествие на темную сторону лунной русской жизни, зловещий декамерон аморальных историй, кровавая мозаика по документальной пьесе драматурга и следователя Миши Соловьёва.
Герои – обыкновенные монстры, от которых вы с опаской отворачиваетесь на улицах; они могут быть вашими соседями по подъезду, хотя их среда обитания – даже не «на дне»: дно давно пробито. И обаяние артистов в заблуждение вводить не должно – подлинные фото убийц и насильников проецируются на занавес-экран (и они без стеснения говорят не только про преступления – молодой, да ранний рецидивист Фартовый признаётся, что по малолетке не раз пользовал кобыл – пока не получил копытом в лоб). Допрос ведет голографический робот; в финале эта маска станет человеческим лицом следака (автора пьесы Миши Соловьёва?), очумевшего от беспросветного бытового кошмара. Но стоп – не подумайте, что на сцене оголтелая чернуха. Сила и смелость партизанского «Деликатеса» – в интонации: это не обличительный социальный проект, но залихватская черная комедия в стиле рэп.
Шариков бессмертен
Повесть «Собачье сердце» вдруг оказалась одним из самых востребованных театром текстов:
в Набережных Челнах спектакль по Булгакову поставил Семён Серзин (увы, не видел), в Петербурге – Максим Диденко (интересное эстетское шоу с Николаем Чиндяйкиным – Преображенским и Ильёй Делем – Шариковым). На «Маску Плюс» привезли постановки, осуществленные молодыми петербургскими режиссёрами в регионах: «S.O.БАЧЬЕ S.ЕРДЦЕ» Николая Русского в Хабаровском краевом театре драмы и «Собачье сердце» Олега Ерёмина в Южно-Сахалинском Чехов-центре.
Ерёмин когда-то служил актером Александринского театра (где, в частности, играл Треплева в великой «Чайке» Кристиана Люпы, спектакле-победителе «Золотой Маски-2009»), под крышей которого и дебютировал в режиссуре – изумительно изобретательной «Мухой», скрестившей Бродского с Чуковским (под крышей – буквально: приписанный к Малой сцене спектакль обжил акустическую трубу 6-го яруса). Ерёмин – формалист, сценография его спектакля, придуманная художником Сергеем Кретенчуком, – роскошный кошмарный сон: сцена устлана звериными шкурами (медведи, куницы, лисы и волки), среди которых разбросаны человеческие головы (Иоанн Креститель? Олоферн? Берлиоз?). Шариков (Владимир Байдалов) первого акта – в принципе, вполне симпатичный мужичок;
даже жаль, что никто пока не решился изобразить высокомерного сноба Преображенского и его полураба Борменталя контрреволюционными отморозками, а Шарикова сделать голосом природы, самим человеческим естеством, изуродованным преступными экспериментами.
Во втором Шариков «размножается» на целый хор из полудюжины агрессивно поющих граждан: получается, быть может, вопреки замыслу режиссёра, очень красиво.
В финале Ерёмин воскрешает Шарикова в пародийном обличье героя глянцевых журналов. По мне, такая критика гламура несколько припоздала, но почему нет?
У Николая Русского, лидера «новых странных» (сужу по участнику прошлогодней «Маски Плюс» «Снегу любви» и поставленному в Воронежском театре «Никитинский» «Цыганскому барону»), Шариков тоже не один: его играют Алексей Малыш и Татьяна Малыгина.
Двойственность человека – биологическая и социальная сущности, душа и тело, язык слов и язык пластики, земное и божественное начала – получает весомую зримую трактовку.
В сюрреалистическую ткань этого «Сердца» имплантированы и библейские мотивы: служанке Зине доверены цитаты из Книги Бытия. Но больше впечатляет музыкальная составляющая спектакля:
кажется, что ещё чуть-чуть, и из инсценировки разошедшегося на цитаты произведения вышел бы отменный подпольный рок-концерт.
Ещё один неклассический спектакль по классике – «Sociopath / Гамлет» новосибирского «Старого дома», эксперимент Андрея Прикотенко по пересказу Шекспира на понятном для тинейджеров языке (бифронтальная рассадка зрителей и сцена, напоминающая подиум, – как в последовавшем за «Гамлетом» спектакле Прикотенко «Русская матрица», о котором подробно – здесь). В «Социопате» и герои – как бы Гамлет, типа Клавдий; и бьются они в первую очередь на поэтическом батле, хотя и до рапир к финалу добираются.
Гертруда разъезжает на гироскутере, а перед началом звучит объявление о том, что фотографировать во время спектакля поощряется, главное, чтобы при публикации в соцсетях стоял правильный хэштэг. Для меня любой посторонний свет в зале – катастрофа, но этот технологичный «Гамлет» с игривой «пиксельной» видеопроекцией экранчики телефонов не портят:
часть игры с очередным поколением next.
Мне, правда, не удалось забыть, что постановщик – достаточно взрослый человек, и русский рок ему определенно ближе, чем русский рэп. Но справедливости ради стоит уточнить, что спектаклю в Москве не повезло – он удлинился почти на полчаса, потеряв нужный темп; а в киберпространстве для имманентно бунтарской молодежи жизнь – это движение.
Просто такая сильная любовь
В неожиданную трилогию сложились спектакли «С училища» из драмтеатра города Шарыпово (год назад «Маска Плюс» открывалась «Бандой аутсайдеров» оттуда же), «Пилорама плюс» из Ярославской драмы и «Время роста деревьев» Казанской лаборатории «Угол». Все три поставлены женщинами («С училища» – Снежанной Лобастовой, «Пилорама» – Елизаветой Бондарь, «Время» – Региной Саттаровой),
все три – про безумно влюбленных мужчин.
«С училища» – пьеса Андрея Иванова про роковую красотку пэтэушного вида и университетского преподавателя философии, который ради нового ноутбука поспорил с корешами, что Таньку трахнет и видео в «чатик» выложит, а в итоге запал нешуточно, до боли, крови и полного порабощения (но умереть в этой современной трагедии суждено не ему, интеллигентному хмырю, а пропахшей рыбой торговке Таньке). Год назад в конкурсе «Золотой Маски» участвовала выдающаяся работа Петра Шерешевского, осуществленная в Серове: петербургский режиссёр перенес пьесу в пространство мифа, далеко-далеко от повседневности. Я даже не помню, был ли там монолог про жуткие вязаные шапки с блестками, в которых ходят по серым улицам серые обыватели. У Лобастовой спектакль носит подзаголовок «серые картинки» и с западающего в память текста про шапки начинается.
Выбранная музыкальным лейтмотивом песня Gorillaz – «I'm feeling glad, I got sunshine in a bag» – контраст с тупой, лишенной солнца обыденностью, в которой томятся герои (кстати, на старте перестройки Юлий Карасик экранизировал горьковскую пьесу «На дне» под названием «Без солнца»). Мятые серые люди угрожающе топают по сцене под трек Деймона Албарна. Будучи абсолютным фаном спектакля Шерешевского, я поначалу с сомнением отнесся к реализму шарыповской версии. Зря не доверял: сильнейшая драматургия Иванова сработала и на таком, нарочито приземленном уровне.
Герой «Пилорамы плюс», поставленной по «женской» пьесе Натальи Милантьевой – токарь, одержимый любовью к однокласснице, у которой уже есть приличный муж, «сморчок, который даже лапу как мужик пожать не может». А изливает душу Саня инструментам – пиле циркулярной, крупногабаритному станку советского производства, импортному, из «гейропы» доставленному агрегату для фигурной резьбы да точилу.
Бондарь превращает пьесу в моноспектакль Виталия Даушева – и реплики таких разных по характерам машин иногда звучат похоже и теряют комический эффект (как это может звучать иначе, видно и слышно по читке, поставленной Данилом Чащиным на «Любимовке»). Серьёзный конкурент играющего в брутальность артиста – сценография Павлы Никитиной: в Новом Пространстве Театра Наций воссоздали мастерскую, засыпанную горами опилок и населенную подмигивающими светом электроламп станками.
Опилки – снег любви?
Кстати, по поводу женского взгляда на влюбленных мужчин: если до «Золотой Маски» дойдёт мода на гендерный паритет, только «Маска Плюс» поможет фестивалю соблюсти политкорректность: в номинации «Драма / работа режиссёра» из 27 претендентов на приз только две (!) женщины-режиссёра, тогда как из 14-ти внеконкурсных спектаклей женщинами поставлено 7; вот где паритет-то!
«Время роста деревьев» – пьеса Михаила Дурненкова, разыгрываемая творческой лабораторией «Угол» в формате site specific променада: в Казани местом действия становится заброешнная военная база, в Москве – посёлок Терехово.
Обязательное условие – заброшенные дома и пространство, в котором так горько-сладко почувствовать себя потерянным.
И стать ближе к главному герою, экскурсоводу Коле, от которого подруга Жанна ушла с мыслями собраться, да не вернулась, потому что замуж вышла. В рассказ вторгаются «трудности перевода» – лексика жителей Маршалловых островов и русский язык в восприятии корейского туриста Джун Со, нечаянного знакомца брошенного Николая. Лирическая и смешная прогулка по тереховским сугробам – свежий театральный воздух, которого на «Маске Плюс» 2019-го оказалось вдоволь.
