Режиссёр фильма, кинокритик и тележурналист Пётр Шепотинник смонтировал картину из новых интервью с людьми, близко знавшими Бодрова, старых хроникальных кадров и диалогов с героем, взятых в личном архиве, собранном вместе с Асей Колодижнер.
«Слушай, Зазик, я нашёл парня... Он наш человек оказался» – это Надежда Васильева, жена Алексея Балабанова, работавшая, начиная с «Замка», на всех фильмах мужа художником по костюмам, вспоминает, как Лёша позвонил из Сочи, с «Кинотавра». Увидел Бодрова в фильме Сергея Бодрова-старшего «Кавказский пленник», пришёл на вечеринку по случаю премьеры, договорился о встрече на следующий день.
Встретились, Балабанов сказал: «Давай кино вместе сделаем», Бодров согласился – и они сделали «Брата».
«Если я всю жизнь буду актёром, значит, что-то у меня не получилось» – это уже сам Бодров признаётся. В восьми фильмах он сыграл главные роли, одна – Данилы Багрова в балабановской «братской» дилогии – стала эпохальной; всю историю России – не только отечественного кино – можно разделить на «до» и «после» Данилы. Но понятно было уже тогда, на рубеже 1990-х и нулевых, что просто актёрствовать для Бодрова слишком мало. Хотя и не актёрствовал он никогда; искусствовед по образованию, «большелобик», как Балабанов говорил, на экране не играл, подкупал естественностью; «ему не нужно было из себя кого-то строить», замечает оператор Сергей Астахов. Если бы 20 сентября 2002 года Бодров не погиб вместе со съёмочной группой своего второго режиссёрского проекта «Связной» при сходе ледника в Кармадонском ущелье, точно стал бы большим режиссёром – дебютные «Сёстры» тому фактическое подтверждение. Наверняка, не только режиссёром, но гадать, какое место в общественно-политической иерархии занял бы Бодров сегодня, глупо.
Очевидно только, что прав оператор Сергей Астахов: «Это был бы достойный человек».
Вячеслав Бутусов, написавший к «Нас других не будет» оригинальную фортепианную музыку, называет Бодрова богатырём и вспоминает мысль Серафима Сваровского о людях-«светильниках» – тех, кто делится с окружающими своим природным светом. «Он с нами – это не фигура речи» – слова уже Сергея Сельянова, к вопросу Шепотинника, можно ли снять о Бодрове оптимистическое кино.
Вот и ответ длиной в 84 минуты: свободный, разве что чуть привязанный к хронологии – от «Брата» до «Связного» – монтаж фрагментов фильмов, архивных кадров со съёмочных площадок, старых интервью с Бодровым и Балабановым и современных – с Сельяновым, Васильевой, Астаховым, Бутусовым и Дмитрием Шибневым, работавшем на «Связном» (в тот день, 20.09.2002, он уехал в гостиницу чуть раньше остальных; видео сохранило, как вскоре после катастрофы, когда ещё шли поиски выживших или останков, Шибнев смотрит на покрытую 60-метровым слоем камней и льда горную долину: «Здесь была деревня, здесь мы молоко купили»). Ответ положительный:
«Нас других не будет» больше про свет, чем про утрату.
Продюсеры фильма – Валерий Федорович и Евгений Никишов, руководители канала «ТВ-3», где пройдёт телепремьера «Нас других не будет». Пётр Шепотиник – классик тележурналистики. Из чего не следует, что это – репортажный телепроект, пусть и вышедший в широкий кинопрокат.
«Нас других не будет» – элегия; задевает не информацией, но интонацией; щемящее художественное высказывание с временем действия, чётко заданным уже в начальных, снятых в Венеции 2001-го года, кадрах.
Это осень, пора Венецианского фестиваля, время «Брата» и «Сестёр», снятых в осеннем Петербурге и его окрестностях. Печальное, но не пессимистичное кино о взрослении, оборвавшемся на пике – элегия вечной молодости. Элегия гармонии – именно лёгким, живущим в согласии с собой, человеком помнят Бодрова. Забавно, что в Венеции 2001-го сам Бодров говорил, как в 14 лет думал, что он против всего мира и весь мир против него. На этом фрагменте интервью Шепотинник даёт крупный план глаз героя. Визуальная рифма к тому, что чуть позже скажет про Бодрова Астахов: «Его лицо не мешало видеть его глаза».
