Конкурсные показы для прессы преподали урок христианского благочестия: зрительская премьера жизнеописания святого Нектария Эгинского «Человек Божий» назначена на 25 апреля.
Греческий конкурсант «Человек Божий» (Man of God) Елены Попович – фильм бесхитростный и простой как монашеская пища, что поначалу несколько обескураживает: всё же не канал «Спас», а конкурс международного фестиваля. Смотришь и думаешь, вот, действие начинается в конце XIX века, и такой иллюстративно-повествовательный фильм (да ещё на школьном английском, придающем сходство с образовательной телепрограммой) мог бы быть снят ну не сто, но хоть 30, хоть 60 лет назад. Жил-был-служил в Александрии священник Нектарий, не брезговал духовным общением с нищими и блудницами, подставлял правую щеку в ответ на удар по левой, за чужие провинности наказывал голодом себя. Был любим паствой, но не коллегами; иерархи и патриархи видели в смирении Нектария угрозу собственному благополучию и изгнали его из Египта. Клеветники и недоброжелатели не оставляли безгрешного монаха и в Греции, но все удары он принимал, не ропща. Закончил дни в женском монастыре на острове Эгина, созданном при его непосредственном содействии – и почти вопреки Священному Синоду, извинения которого были принесены Нектарию только в 1998-м, спустя 68 лет после смерти и 37 – после канонизации.
«Человек Божий» – православный лаунж; смиренное, под стать герою, кино. Впрочем, желание вышучивать фильм к финалу растворяется абсолютно; в скромности его художественных поисков видится достоинство;
испорченное метамодерном и постиронией сознание сдаётся перед актёрским стоицизмом Ариса Серветалиса, музыкой Збигнева Прейснера, вокалом Лизы Джеррард и мощным, даром что эпизодическим, появлением Микки Рурка в роли раненого, исцелённого Нектарием от паралича. Есть в фильме русский след – погрузневший Александр Петров в роли Костаса, верного референта Нектария. А Рурк, у которого в послужном списке роль Франциска Ассизского, присутствием своим связывает католичество с православием. Мир един.
Фильм открытия ММКФ «Девятаев» – тоже на основе подлинной биографии; Тимур Бекмамбетов и Сергей Трофимов экранизируют историю лётчика, в 1944-м угодившего в немецкий плен, основываясь на книгах героя, Михаила Девятаева, «Побег из ада» и «Полёт к солнцу». В прологе, датированном Первомаем 1955-го, Девятаев – мирный капитан старого баркаса в Казани – получает проклятия от старика, чей сын с войны не вернулся. Но зато в плену не позорился, а сбитый немецким асом Девятаев покончить с собой не успел и загремел в лагерь для лётчиков в Лодзи. Не знал старик, что его сын Колька Ларин – закадычный друг Мишки Девятаева – в том лагере тоже был, только в немецкой форме.
Это не спойлер, я описал события первых пяти минут, дальше трепаться не буду: ясно, что интрига – побег из концлагеря, но крутизна – в деталях.
Я, во всяком случае, уже очень давно не смотрел кино так увлечённо, вжимаясь от напряжения в кресло.
Подаётся «Девятаев» как патриотический блокбастер, однако же на русские блокбастеры с их прилизанной картинкой не похож совсем. По мне, так любой фильм Бекмамбетова, независимо от сюжета и бюджета, хоть откровенно трэшовые «Гладиаторши», хоть вампирская сага про «Дневной дозор», выглядит суровым b-movie.
Эта шершавость «низкого жанра» очень идёт «Девятаеву», насыщает его грубой визуальной силой.
Фильму ближе жёсткость и адреналиновый драйв «Перехода» Джея Ли Томпсона, а не батальная корректность, скажем, «Сталинграда»; и война здесь – как в американской традиции: смертельно опасное, но приключение, дело для настоящих мужчин. Если что «Девятаев» и пропагандирует, так дерзость, бесстрашие, «сам погибай, а товарища выручай» и дружба – святое. Потому этот текст, начинающийся изображением Павла Прилучного в заглавной роли, логично заканчивается кадром, где в бой вступает Павел Чинарёв – заклятый друг и близкий враг Ларин. О, сюжет!
