Стар и млад, переходные возрасты взросления и распада, телесные метаморфозы, маркирующие совершеннолетие и момент перехода в мир иной, вдохновляют две «страшные истории», о девочке и старушке.
«Бабушка» (La abuela)
Пако Плаза, Испания – Франция, 2021
Сусана работает в Париже моделью. Важная для карьерного роста встреча срывается после неожиданного звонка из Мадрида: любимая бабушка Пилар перенесла инсульт и теперь нуждается в постоянном уходе. Не мешкая, Сусана возвращается в старую квартиру, где время буквально остановилось. Здесь прошло её детство, воспоминания о котором подозрительно расплывчаты.
И то, что творит, вроде бы, немощная, полуразбитая параличом старуха, и прочие странности, происходящие вокруг, на игру растревоженного воображения не списать...
«Бабушка» – удивительный дуэт начинающих актрис: 27-летней Альмудены Амор, восходящей европейской звезды, параллельно сыгравшей в «Самом лучшем боссе», выдвигавшемся на иноязычный «Оскар» от Испании, и 85-летней Веры Вальдес, легендарной модели бразильского происхождения; в кино она – такой же новичок, как её партнёрша. Сценарий написал Карлос Вермут – сам себе режиссёр, автор великолепно изобретательной «Волшебной девочки». Сопродюсером с французской стороны выступила Сильви Пиала, поддерживающая особо эксцентричные режиссёрские взгляды. Постановщик Пако Плаза – создатель трилогии «Репортаж», отработавшей, кажется, все оттенки зомби-наваждения, от жутких до потешных – почтенный «мастер ужасов». Впрочем, не только ужасов, просто мастер – см. его предыдущий драматический фильм «Око за око». И «Бабушка», возможно, несколько предсказуемая (в чём виноват слишком «говорящий» пролог), но, тем не менее, изощрённая и безупречная с точки зрения жанра, вовлекает не столько хоррор-составляющей, а тем, как выглядит. Обволакивающим, магнетическим изображением; почти эротическим влечением камеры к вещам, заполняющим кадр. В «Бабушке» – три с половиной локации; действие редко покидает стены помнящей душные годы Франко мадридской квартиры, но этот замкнутый мир – как космос, опасный и необъяснимый;
движение камеры и монтаж складываются в сатанинские стихи.
Изобразительное мастерство «Бабушки» вопиюще несовременно: большинство новых фильмов отличает (вернее, не отличает) усреднённая, для замыленного сериалами глаза картинка. «Бабушка» же выглядит как пришелец из ХХ века, ровесник Карлоса Сауры, наполнявшего свой кинематографический мир клаустрофобией и желанием. Главный же шокер «Бабушки» – абсолютно естественного происхождения, не минует никого, кто жил медленно и не погиб молодым:
старение, его физиологический аспект – почти непристойная тема, настораживает сильнее чумы и войны.
«Бабушка» же гипнотизирует болезненной красотой, бесстыдно и откровенно являя распад пожилого человеческого тела – вместе с такими выкрутасами духа, от которых и холодок по коже, и преступный восхищённый смешок.
«Скрежет» (Pahanhautoja)
Ханна Бергхольм, Финляндия – Швеция, 2021
12-летняя Тинья растёт в идеальной, почти пародийно открыточной семье; не зря мама ведёт видеоблог в приторных кремово-розовых тонах. Ясно, что за фасадом настолько счастливого семейства должны прятаться изъяны; ну, хотя бы, одиночество, от которого страдает Тинья – девочки из школы и гимнастической секции общаться с чудачкой не хотят. Неожиданная подруга появляется из загадочного яйца, найденного и с нежностью «высиженного» Тиньей вместе с плюшевым мишкой: птенец безобразнее тысячи чертей,
но то ли ещё будет – с ростом организм меняется...
«Скрежет» – двойной дебют, режиссёра Ханны Бергхольм и актрисы Сийри Соланинны. Работа Сиири грандиозна – отважна, умна, тонка; в иногда чересчур гротескном мире, который строит Бергхольм (чувствуется сериальный опыт, определяющий слишком буквальные, слишком очевидные визуальные ходы), Тиньи – не маска, не карикатура, сохраняет естественность в любых, включая и самые искусственные, и нарочито омерзительные ситуации. Она ловко принимает правила игры, согласно которым реальность существа из яйца – под вопросом; не исключено, что жуткая подруга живёт лишь в фантазиях или, чем пубертат не шутит, есть второе я героини, не то, чтобы злое, но дикое, природное, равнодушное к ограничениям, накладываемым цивилизацией.
Интересно, как Бергхольм миксует несколько архетипов ужастика. Вторжение вороны в цветочно-конфетную обитель и яйцо в лесной чаще намекают на фолк-хоррор, в раннем этапе отношений Тиньи и её тошнотворной питомицы есть готическое настроение и франкенштейнские мотивы;
сюжет с доппельгангером – из эпохи романтизма.
Все зловещие линии сплетаются в единый, отчаянный сюжет о той ломке, что нейтрально именуется переходным возрастом: юность – это боль.
