Боксёр Бена Фостера из байопика Барри Левинсона «Гарри Хафт» выживает в концлагере и мучительно адаптируется к жизни в свободном мире, святой отец Уилла Бейнбринка из «Последнего пришествия дьявола» Алехандро Идальго сражается с всесильным бесом обмана, наследник мясной империи, которого Тим Рот играет в «Закате» Мишеля Франко, бежит от семьи и богатства – по неясным до поры причинам.
«Гарри Хафт: Последний бой» (The Survivor)
Барри Левинсон, США – Канада – Венгрия, 2021
Боксёр из Нью-Джерси Гарри Хафт не любит трепаться о прошлой жизни, в которой он был поляком и носил имя Герцко. От той же прошлой жизни на предплечье Хафта остался несмываемый след: татуировка с номером узника Освенцима. О том, как он уцелел в аду, Гарри решится рассказать только пронырливому, но, в принципе, честному журналисту Андерсону (Питер Сарсгаард) – накануне эпохального боя с легендарным Рокки Марсиано, в надежде, что газетная статья попадётся на глаза любимой женщине. В то, что она сгинула в концлагерной преисподней, Гарри верить отказывается – несмотря на безуспешные поиски;
сердце и призраки не могут лгать...
В оригинале фильм называется The Survivor, «Выживший», и это тот случай, когда русское прокатное название выигрывает. Оно и ярче, и ёмче;
«Последний бой» – это не только про поединок с Марсиано, больше про схватку с пережитым, но не отпускающим ужасом и с судьбой, про экзистенциальный кошмар, про повседневную «битву жизни».
Роль Бена Фостера можно было бы назвать «оскаровским масштабом», если бы не заметное снижение этого самого масштаба: Фостер в поле зрения Киноакадемии не попал, «Оскар-2022» достался Уиллу Смиту за убогонькую поделку «Король Ричард»; впрочем, не судите – да не судимы будете, о чём, в частности, напоминает биография Гарри Хафта.
Прозвучит, возможно, кощунственно, но, при всем чудовищном драматизме описываемых событий, это – лёгкий фильм,
и своей лёгкостью он обязан Барри Левинсону, живому классику кино, автору «Молодого Шерлока Холмса», «Человека дождя», «Джимми-Голливуда», «Спящих» и «Плутовства» – перечисляю навскидку самые любимые. Предпоследний по хронологии его кинофильм – экранизация романа Филипа Рота «Унижение» (2014) – произвёл на меня несколько удручающее впечатление; не то, чтобы Левинсон сдал как профессионал, вовсе нет, но в интонации, ритме и стиле появилась старческая усталость. Вроде бы, естественно – Левинсон родился в 1942-м – но всё равно было обидно; про что бы и в каком жанре он прежде ни снимал (разброс очевиден хотя бы по перечисленным выше хитам), всегда получалось летящей походкой. «Гарри Хафт» возвращает того Левинсона, которого я люблю: подвижного, азартного, лёгкого. Он работает, не отступая от канонов байопика, и снят фильм ничем, в общем, не примечательным, сериальным оператором Джорджем Стилом (а в фильмографии Левинсона сотрудничество с лучшими из лучших – Михаэлем Бальхаусом, Питером Совой, Робертом Ричардсоном), однако «Гарри Хафт» выделяется из уже привычной стриминговой серости.
И бойким монтажом цветастого «настоящего» – Америки 1950-х – с чёрно-белым помраком Аушвица 1940-х. И полнокровными персонажами:
Левинсон собрал отличную актерскую команду,
в которой Джон Легуизамо, Дэнни ДеВито и Вики Крисп, скажем так, предсказуемо хороши, а Билли Магнуссен – принц-дурачок из «Чем дальше в лес...» и «Аладдина» – выступает в неожиданной роли нацистского офицера; зло в его исполнении лишено инфернальности, этот Шнайдер – всего лишь винтик в машине, не лишённый парадоксального дьявольского комизма.
«Закат» (Sundown)
Мишель Франко, Франция – Мексика – Швеция, 2021
Нил (Тим Рот) и Алис (Шарлотта Генсбур) Беннеты похожи на супружескую пару, проводящую каникулы в роскошном – звёзд не сосчитать – отеле в Акапулько вместе с детьми, едва вышедшими из подросткового возраста (алкоголь в коктейлях уже допускается). На самом деле, Нил и Алис – брат и сестра; Нил холост, к племянникам – как к собственным детям, зато к семейному бизнесу, похоже, равнодушен; только Алис не отрывается от телефона – работает. Отдых династии Беннетов в раю прерывает сообщение о скоропостижной смерти матери, главы клана – нужно срочно возвращаться в Лондон. Из аэропорта Нил буквально сбегает – придумав, кажется, на ходу липовую отмазку: забыл паспорт.
Садится в первое попавшееся, совсем не luxury такси и возвращается в город – тот, да не тот; в дыру вместо фешенебельного отеля, к дешёвому пиву и доступным женщинам...
«Закат» – участник конкурсной программы 78-го Венецианского фестиваля (за год до, в 2020-м, Мищель Франко получил там второй по значимости приз за агрессивную антиутопию о классовой войне и людоедской диктатуре «Новый порядок») – фильм, уязвимый перед любым мало-мальским пересказом.
Я бы легко определил его жанр как триллер – с одной оговоркой:
нервное напряжение рождается не из фабулы (она, что становится ясно с наступлением финальных титров, эскизна, проста и насколько безжалостна, настолько и невинна), а из сюжетной непредсказуемости; непонятно, куда это кино ведёт – как до определённого момента непонятны даже родственные связи между героями Рота и Генсбур.
Мишель Франко – модный мексиканский режиссёр со вкусом к провокации. Мексика – страна убийственно жутких контрастов, где человеческая кровь не стоит и песо – даёт к тому все основания, и уже дебютный полный метр «Даниэль и Анна», позволивший Франко попасть в каннскую номенклатуру, вовсю эксплуатировал извращённость отношений: заглавные герои похищались для принудительного секса на камеру. В каждом фильме Франко есть нечто страшное, порочное, до поры тайное, что создаёт дискомфорт; в этом режиссёрском методе, расчётливо сочетающем жестокость с фестивальным изобразительным лоском («Закат», как и три предыдущих фильма Франко, филигранно снят Ивом Капом, бельгийским оператором Брюно Дюмона, Леоса Каракса и Эмира Байгазина), есть и раздражающая, и, чего уж там, завораживающая манипулятивность. Я точно не её поклонник, «запрещённые» игры на болевых точках мне обычно претят (и предыдущий совместный проект Франко с Тимом Ротом – попавший в каннский конкурс «Хроник» – вызывает, наверное, наибольшую неприязнь); но «Закат» хорош – как раз в силу лаконичности и простоты, замаскированной визуальной и повествовательной изощрённостью. И навязчивая тема Франко здесь формулируется с окончательной ясностью:
жестокость его сюжетов – не самоцель, но способ говорить о прозрачной до невидимости границе между нормой и патологией, цивилизацией и бездной;
во всём, от политики до частного жизненного опыта.
Тим Рот, выступивший сопродюсером «Заката», играет здесь, возможно, лучшую свою роль – не прибегая к «жирным» актёрским мазкам, сохраняя кажущуюся невозмутимость и в шезлонге, и в застенке;
сдержанность положена по прописанной в паспорте национальной принадлежности.
Джентльмен, трикстер, простодушный, беглец; герой, поведение которого насколько загадочно, настолько и понятно – на животном, телесном, физическом уровне.
«Последнее пришествие дьявола» (The Exorcism of God)
Алехандро Идальго, Мексика – Венесуэла – США, 2021
Будучи молодым священником, отец Питер Уильямс рискнул взяться за обряд экзорцизма – и потерпел поражение, не устоял перед дьявольским искусом, воплотившимся в пышные стати одержимой Магали. Спустя годы Уильямс, сохранивший старое фиаско в тайне, служит в мексиканском приходе, творит благие дела, соперничая со смертью, забирающей жизни детей – без всяких объективных причин.
Вероятно, не без содействия сильного и опасного демона Балбана, вновь вызывающего священника на последний и решительный бой...
Место действия «Последнего пришествия дьявола» – как и в «Закате», Мексика, хотя режиссёр Алехандро Игальдо – венесуэлец, вписавший своё имя в историю кино как создатель первого венесуэльского хоррора «Дом в конец времён» (2013). Оригинальное название, как и в случае с «Гарри Хафтом», отличается от нашего прокатного; Игальдо делал «Экзорцизм Бога» – и это самый шокирующий сюжетный момент фильма; кажется, даже в сюрреалистических гротесках Алехандро Ходоровского сатана не вселялся в тело Христово.
Иисус как чертяка – не слабо.
В первой части «Пришествие», участвовавшее в полуночной секции тематического фестиваля в Ситжесе, не сильно отличается от мириады киношных вариаций экзорцизма; во второй набирает авторские обороты и приходит к пьянящему визуальному беспределу. Список благодарностей в финальных титрах начинается с Бога.
Сама история может вызвать ухмылку, её воплощение – исступлённое, шумное, грязное – вряд ли.
