Событие – для пуританского русского кино, обычно предпочитающего стыдливое умолчание в изображении сескса и уход от серьёзного разговора про «этику и психологию семейной жизни» в сферу беззубых комедий.
«Верности» парадоксально повезло с временем: миром вообще (и Россией в частности) правит новый консерватизм, любые шаги в сторону – направо, налево, куда угодно от серого и скучного стандарта – вызывают агрессивные общественные реакции; резонанс фильму, где, как зазывно сообщает рекламный ролик, «герои курят, пьют и занимаются беспорядочным сексом» обеспечен (вышедший всего-то пять лет назад «Да и да» Валерии Гай Германики, где тоже много пили, курили и занимались сексом, незамеченным, конечно, не остался, но шума вокруг было куда меньше). До прямого запрета на показ обнажённых тел и сексуальных контактов российская власть пока не дошла; лишь бы без порно, а так заклеймим вас рейтингом «18+» и нате прокатку.
Телу, кстати, подфартило больше, чем языку: запрет на мат в кино задел и «Верность», в которой ключевой диалог героев искалечен «запикиванием» (даже ценз «21+» не помог бы).
Но тут остаётся только ждать наступления других времён, когда цензура рухнет – и свобода нас примет радостно у входа на какой-нибудь фестиваль «незапиканного» кино. Опальных слов в «Верности» не так много; гораздо сильнее фильму вредят внутренние проблемы – с драматургией (не удержусь, вспомню любимую цитату из оператора Георгия Рерберга, ушедшего со «Сталкера» своего друга Тарковского со словами «сбой на уровне сценария»).
Лучшее, что есть в «Верности», – это актёры. В главных ролях – Евгения Громова, известная по спектаклям в «Студии театрального искусства» (до ухода из труппы – Маргарита в «Мастере и Маргарите» своего гитисовского мастера Сергея Женовача), и Александр Паль, совершенно замечательно отказывающийся от привычного комического амплуа. Они играют Лену и Сергея, современную молодую пару из Калининграда, достаточно успешную и, как кажется, счастливую. Лена – акушер-гинеколог, врач, что называется, от Бога: плавным движением рук способна изменить неудобное предлежание плода – на что не отваживается более опытный старший коллега (Алексей Агранович), на Лену заглядывающийся, но ничего лишнего себе не позволяющий: настоящий джентльмен. Сергей – актёр, готовится к премьере, весь в репетиционном процессе, охотно говорит разве что о режиссёре-тиране, который его и партнершу, Катьку Михалёву, вот-вот сожрёт.
Отношения у супругов, похоже, сугубо платонические и, похоже, уже давно: причина не в усталости от работы, а в усталости друг от друга, от повседневности бок о бок; знакомое каждому взрослому человеку ощущение.
Однажды ночью на глаза Лене попадает sms, пришедший Сергею от той самой Катьки (Марина Васильева, актриса Мастерской Брусникина, дебютного фильма Сайфуллаевой «Как меня зовут» и звягинцевской «Нелюбви»): «Эта ночь изменила всё». И верность превращается в ревность и реальную измену в ответ на измену предполагаемую. По дороге с работы Лена делает поворот не туда, буквально, не в Светлогорск, а в Зеленоградск, на провинциальную дискотеку, где без труда снимает смазливого, спортивного сложения Диму (Василий Рихтер, дебютировавший в белорусском фильме «Граф в апельсинах»). Случайный, анонимный, без обязательств секс становится защитной реакцией на кризис брака...
Это всё, конечно, интересно и для российского кинематографа свежо – но я не случайно делаю акцент на местной специфике восприятия. Если вы – не сумасшедший киноман, а обычный человек, который не смотрит кино запоем, «Верность» может показаться событием. Совсем иное отношение возникает при большей насмотренности: я шёл на «Верность» как на фильм-прорыв, а увидел среднестатистический фестивальный фильм (и причина тому вовсе не по-европейски буржуазная безликость среды, лишённой чисто российской колоритной разухабистости).
Такие на профессиональном сайте festivalscope появляются по пять штук в неделю – со всех уголков земного шара: снятые с мастеровитой режиссёрской гладкописью, но без новаций, психологически выверенные, но заменяющие оригинальное высказывание общими словами.
У «Верности» даже не открытый, а сбивчивый финал, предшествует которому ряд сомнительных событий.
Убедительной части истории Лены и Сергея хватает на час, но это же сомнительный метраж, не полный метр. И потому Нигина Сайфуллаева и соавтор сценария Любовь Мульменко начинают «расперчение», искусственную возгонку материала: очередной любовник на один час, Вадик (мхатовец Павел Ворожцов), оказывается не просто мужем пациентки (Анна Котова-Дерябина, звезда киноэпизода и «Театра.doc»), но чуть ли не маньяком, с красным, как из скетча Михаила Евдокимова, лицом набрасывающимся на Лену в пустой процедурной. А пациентка делает факт измены достоянием соцсетей – и больше у Лены рожать не хотят; профессиональная катастрофа.
Вот этот выход личного кризиса на злобное общественное порицание – умный драматургический жест; если бы не дикий Вадик, который всё портит...
И ещё про один спорный момент, связанный всё с той же пресловутой сексуальной откровенностью (как говорили в критике времен перестройки по поводу «Маленькой Веры», «мировых рекордов мы здесь не побьём»; ну это просто к слову). В «Да и да», который я походя упомянул в начале текста, секс героев был нормальной частью отношений, здесь он превращается в проблему и создаёт чувство неловкости. Точнее, драматурги такое чувство создают, прибегая к «посторонней помощи»: после дискотеки в Зеленоградске, например, когда Лена с Димой приходят в отель, у парня не хватает пары сотен, чтобы заплатить за номер;
неудобняк.
Ну а в первое соитие с Вадиком вообще вторгаются менты – как когда-то, в золотое перестроечное время, в фильме Эльдара Рязанова «Забытая мелодия для флейты». Но у Рязанова, кстати, при всей скромности собственно эротических эпизодов, никакой стеснительности не возникало; вспомните хотя бы михалковское «Верунчик, давай-давай-давай, сама-сама-сама» из «Вокзала для двоих»; всё просто. «Верность» же – «секс, секс, как это немило»; дело выстраданное и чреватое чем-то нехорошим. И потому открывающая титры заставка Министерства культуры РФ – как органичное предисловие: не пускайтесь во все тяжкие, добра не будет.
