Мошеннический фэнтэзи Кеннета Браны, галлюцинация об умирающем гангстере Але Капоне и лирическая комедия Джадда Апатоу про безотцовщину в постоянной рубрике CoolConnections «Текущий репертуар».
«Артемис Фаул» (Artemis Fowl)
Кеннет Брана, США, 2020
Артемис Фаул-старший (Колин Фаррел, «Александр») – в меру эксцентричный торговец антиквариатом; репортёры могли подозревать его в махинациях и кражах на высоком уровне, но никто, включая 12-летнего сына Артемиса Фаула-младшего (Фердиа Шоу, впервые на экране), и подумать не мог, что он накоротке с миром фей, эльфов и троллей, а в тайных комнатах его старинного замка хранятся тысячи волшебных артефактов. Юный Фаул узнаёт правду от верного дворецкого по имени Домовой Батлер (Нонсо Анози, «Золушка», «Операция «Шаровая молния», проект TheatreHD «Зимняя сказка»), когда отца похищает злодей нечеловеческого происхождения.
И тут без помощи сказочных созданий не обойтись...
За экранизацией детской книги Оуэна Колфера, повествование в которой ведётся от лица гнома-переростка Мульча Рытвинга (Джош Гад, «Джобс», «Красавица и чудовище»), стоит Кеннет Брана,
человек, не менее удивительный, чем все Фаулы и их потусторонние партнёры.
Актёр и режиссёр, прославившийся шекспировскими постановками, стал своим человеком в «Диснее»; по всем статьям, высоколобый британец легко перешёл в другую лигу – мир голливудских блокбастеров. В активе Браны как «Генрих V», так и «Тор», как «Гамлет», так и «Джек Райан»; в голливудский хит он запросто превратил и «Золушку», и детективную национальную классику – см. «Убийство в Восточном экспрессе», после которой – и как раз перед «Артемисом» – вспомнил о «корнях» и снял относительно камерную историческую драму «Чистая правда» (где не отказал себе в удовольствии сыграть самого Шекспира). При этом Брана везде остаётся самим собой и словно не видит тех непреодолимых границ, которые, согласно нашим стереотипам, разделяют Шекспира и «Артемиса Фаула». Для Браны это не два мира – две идеологии, но единое фантазийное пространство; он – словно обладатель волшебного Акулоса, за которым идёт охота в «Артемисе», легко открывает портал между величественными (каждое по своему) зрелищами.
Брана – не из тех режиссёров, чьё авторство можно опознать по одному кадру, однако же его присутствие ощущается безошибочно (даже если сам он не появляется на экране) – в особой торжественности, что ли; ничуть не помпезной, напротив, лёгкой и естественной. Для меня в «Артемисе» есть, как минимум, два абсолютно удивительных момента, причём каждый – под поп-музыку прошлых лет: первое включение капсулы, останавливающей время, происходит в сопровождении арии из «Джанни Сикки» хитмейкера рубежа XIX-XX веков Джакомо Пуччини, стычку Рытвинга с гоблинами на волшебной зоне озвучивает сладкая песня Foreigner «I Want to Know What Love Is», звучащая из плеера, «заимствованного» гномом-карманником у эльфийки-военнослужащей.
Только на поле Браны случаются такие встречи; это и смешно, и возвышенно.
Впрочем, общественность фильм, кажется, возненавидела: на IMDb у него оценка в 4,1 балла, рецензии разгромные. Надеюсь, до этого мира критики Бране точно дела нет (хотя заглавный герой – щуплый и наглый сноб – и впрямь слабое звено). Человека, который придумал обратить леди Джуди Денч в леприкона, командующего эльфийскими войсками – «Дэвида Боуи, если бы Дэвид Боуи был феей» – не должна волновать такая ерунда.
«Лицо со шрамом» (Capone)
Джош Транк, США, 2020
1946-й год; Аль Капоне – некогда легендарный гангстер и враг общества номер один – уже не легенда; в свои 47 он выглядит дряхлым слабоумным стариком – нейросифилис съедает тело и душу – и доживает последние дни во Флориде, под вымышленным именем,
в кругу семьи, аллигаторов, докучливых кубинских рабочих, демонтирующих античные статуи, и призраков из кровавого прошлого, не оставляющих ни в кошмарах, ни наяву.
Фэбээровцы всё ещё досаждают – есть вероятность, что Капоне припрятал 10 миллионов долларов; если и так, он сам не помнит где, и даже доктору (Кайл МакЛахлен, «Твин Пикс») не под силу вытянуть эту информацию из бесповоротно замутнённого сознания...
Переименование российской версии фильма в «Лицо со шрамом» не назовёшь совсем уж волюнтаристским: в конце концов, первое, 1932-го года, «Лицо со шрамом» было вдохновлено биографией Альфонса Капоне. Но всё же неловко; название-то намертво связано с классическим фильмом Брайана де Пальмы 1983 года, где Аль Пачино играл вымышленного гангстера Тони Монтану. Потому буду использовать здесь титул «Капоне», как в оригинале. Это, как и «Артемис Фаул», фильм-неудачник: 4,8 балла в IMDb,
от агрессивных оценочных мнений становится дурно, будто это у тебя, а не у Капоне, инсульт и нейросифилис:
герой страдает недержанием кала и мочи, вот и интернет-обитатели не стесняются в фекальных выражениях. Я не собираюсь выступать с заявлением, что кино – гениальное, а народ – овощ, который дальше ремесленного сериального стандарта не заглядывает. «Капоне» – не шедевр, но чертовски интересный, странный, обескураживающий; по мне, его амбициозная дикость и наглое стремление к несовершенству в разы увлекательнее усреднённого качества (которого, очевидно, и ждали от крупнобюджетной биографии монстра при смерти).
В чём-то Джош Транк, дебютировавший отменным подростковым sci fi «Хроника», а потом снявший суперпровальную (но тоже любопытную!) «Фантастическую четвёрку», похож на – не смейтесь – Сокурова с его галлюцинаторными биографиями Гитлера, Ленина и Хирохито. Том Харди («Бронсон», «Лок», «Безумный Макс: Дорога ярости», «Веном»), конечно, сильно обезображен гримёрами, но и без такого вмешательства был бы убедителен в безумии и одержимости;
и морковь, которую он грызёт вместо запрещённой по медицинским показаниям сигары, – деталь гениальная.
Участие Мэтта Диллона и Кайла МакЛахлена, двух подёрнутых патиной времени, но не сдающихся в утиль культов ХХ века, – часть благородной странности «Капоне».
«Король Стейтен-Айленда» (The King of Staten Island)
Джадд Апатоу, США, 2020
Скотт Карлин (звезда Saturday Night Live Пит Дэвидсон; кстати, уроженец Стейтен-Айленда) – 24-летний опездрух, который живёт в доме мамы (грандиозная роль Маризы Томей, «Мой кузен Винни»), почти не покидает границ своей околоньюйоркской провинции, курит не табак и практикуется на таких же укурках-друзьях в набивании курьёзных тату. Отец Скотта, пожарный, героически сгорел при выполнении служебного долга 17 лет назад.
И надо же было такому случиться:
мама, все 17 лет сосредоточенная только на Скотте и его младшей сестре, укатившей, наконец, в колледж, вдруг нашла себе бойфренда – тоже пожарного, нахрапистого усача Рэя (крутейший стэнд-ап-комик Билл Бёрр), только что разведшегося с женой и повесившего двух своих малолетних детишек на бездельника Скотта...
Значение Джадда Апатоу как продюсера, оживившего жанр бытовой разговорной комедии, я ценю выше режиссёрских работ Апатоу – певца запоздалого взросления: и в революционном «Сорокалетнем девственнике», и в «Приколистах», и – особенно – в «Немножко беременной» и «Любви по-взрослому» непосредственность режиссёрской интонации портит вполне себе дидактическая риторика.
Так вот, «Король Стейтен-Айленда» этого изъяна лишён напрочь;
зато отличается размеренным, романного толка дыханием. Жизнь – это книга разных судеб, траектории которых потешно и непредсказуемо совпадают; жизнь – это роман, пусть новые апатовские герои если что и читали, так комиксы.
