Откровений в 17 короткометражках, снятых 18 режиссёрами, нет, но результат совсем неплох. Рассказываем о сборнике, полностью сделанном в домашнем режиме, в 7 пунктах.
1. «Homemade» – осторожное кино, вполне в духе политики Netflix, следящего за тем, чтобы не задеть чьих-либо чувств; и covid-диссиденты, если они среди кинематографистов есть, к работе над проектом не привлекались. Равно как и радикалы, способные обратить пандемию в устрашающее зрелище – как, например, французский фотограф и режиссёр Антуан д’Агата, снявший для онлайн-проекта Парижской оперы «Третья сцена» леденящий кровь видеоарт «Нагая жизнь». Но вот что интересно: все существовавшие до сих пор произведения о глобальных катаклизмах отталкивались от реального катастрофического повода – смертоносной инфекции, радиационного заражения, всемирного потопа или нашествия инопланетян; всё прочее – карантины, государственный террор, бунты – были закономерными последствиями. В фильмах альманаха «Homemade» COVID-19 как прямая и явная угроза практически не задействован; переломным и/или катастрофическим моментом оказывается сам карантин и невиданные ограничения в гражданских правах;
собственно же вирус – неприятность, которую мы, как кот Леопольд, переживём.
Только Гуриндер Чадха в своей семейной хронике «Нежданный подарок» (речь о свободном времени) упоминает любимую тётю, умершую от коронавируса. Но без трагизма: близкие не умирают, пока живы в нашей памяти. У Пабло Ларраина в анекдоте «Последний звонок» вообще звучит фраза «Да здравствует вирус!»: ловелас, которому грозит выселение из дома престарелых, обзванивает брошенных когда-то любовниц, изливая на них потоки словесного эротического недержания – дамы не ведутся и злорадно скрипят:
«Ты умрёшь, кашляя, как шахтёр».
Мэгги Джилленхол превращает COVID в сатирический абсурд: в её фантастической новелле «Пенелопа» радио сообщает о том, что
вирус вторгается в галактические пространства,
меняет молекулярную структуру Луны и провоцирует гравитационные сдвиги. Которыми одинокий герой Питера Сарсгарда (если что, мужа Джилленхол, а не просто приглашённой звезды) и наслаждается: ужинает выпрыгнувшей из воды рыбой, медитирует с волшебными бабочками и совокупляется с деревом (в которое, вероятно, переселилась душа заявленной в названии Пенелопы). Я, если что, не ёрничаю: работа Джилленхол – одна из лучших в сборнике.
Ещё про осторожность: почти все режиссёры не ленятся объяснить в финальных титрах, что их фильм снят с соблюдением всех предписанных властями социальных дистанций и прочих правил –
конечно, иначе мы бы подумали, что в съёмках задействована массовка масштаба «Клеопатры» и «Ватерлоо».
Только британец Дэвид Маккензи, в фильмографии которого есть антиутопия «Последняя любовь на Земле», позволил себе прямой политический выпад: титр, констатирующий наступление тоталитаризма, венчает его док о, в общем, безмятежной семейной жизни. Можно трактовать эту работу и как намек на осмысление скуки, неизбежной спутницы карантинных мероприятий.
2. «Homemade» – как изоляция, меняет восприятие времени: иные восемь-десять минут кажутся вечностью – когда режиссёрам особо нечего сказать, но высказаться хочется. Самый трудновыносимый эпизод в альманахе – «Пространства» мексиканской сериальщицы Наталии Беристайн, по загадочным причинам попавшей в достаточно звёздный постановочный состав. Возможно, кого-то home video с участием её дочки и умилит, но
эффект был бы сильнее, если бы Беристайн все восемь минут показывала котят.
Чуть затейливее видеописьмо, отправленное Рэчел Моррисон, видным американским оператором (на её счету «Звук моего голоса», «Станция Фрутвейл», «Чёрная пантера» и «Опасная роль Джин Сиберг»), своему пятилетнему сыну: пока взрослые учились жить в неопределенности и бороться с отчаянием, ты учился плавать и кататься на велосипеде. Призыв Моррисон запомнить сказочные моменты карантина (как она сама запомнила палату своей умиравшей от рака матери – волшебным миром с чудо-кроватью и воздушными шарами) – насколько благородный, настолько и раздражающий; конечно, если тылы прикрыты сбережениями и в холодильнике есть нескончаемый запас мороженого, можно кайфануть и в локдауне.
3. Home video и жанр видеоэссе всё-таки ещё не скромпрометированы до конца: ливанцы Надин Лабаки и её муж, композитор Халед Музанар, превращают импровизацию своей дочки в полноценный фильм «Марун и единорог» – и скромный акт протеста: малышка требует немедленной свободы и раздраженно переключает каналы ТВ, трындящего про вирус. Китаец Джонни Ма, сваливший на время карантина в экологически чистую мексиканскую глушь, разбирается в противоречивых чувствах к матери – легко и с юмором, позволяющим без напряжения пережить его восемь минут сентиментальности.
Сама мама Ма это послание вряд ли прочтёт:
Netflix она не смотрит, замечает режиссёр, так что позёрства в его рефлексии не меньше, чем сыновней любви.
4. Нарциссизм – топливо, на котором работают режиссёры;
«Нomemade» проявляет этот известный факт иногда со смешной, иногда с утомительной очевидностью.
Смотреть, как за зарешёченными окнами мается под пение сверчков Кристен Стюарт (её фильм так и называется – «Сверчки»), в принципе, приятно: непривлекательной Стюарт неспособна быть даже в нарочито неухоженном образе. Но вот автобиографическая комедия немца Себастьяна Шиппера (автора претенциозно снятой одним планом, но бессмысленной и пустой «Виктории») выносима с трудом. Шиппер документирует собственную прокрастинацию в жанре бытовой фантастики; безусловно, распорядок его карантинного дня сурка похож на тот, в котором прожили карантин миллионы других холостяков-одиночек, но узнавание радости не приносит – ввиду нехватки фантазии, которую Шиппер исчерпал приколом, сполна отработанным в голливудской комедии «Множество» с Майклом Китоном. Также скучно, как группа Notwist, чья песня Casino c рефреном «Со мной что-то не так» дала название фильму Шиппера.
5. Хорошее чувство юмора – спасительное чувство; оно выручает и домашнее видео Гуриндер Чадхи (её дочь невинно высмеивает склонность мамы к полноте, увеличивающей риск заболеть, а комментарий сына к началу онлайн-занятий может взять на вооружение вся ленивая школота: «я проснулся в 7.30, поднялся в 8.30 и опоздал на урок; надо бы изменить расписание автобуса»), и новеллу Рунгано Ньони, режиссёра из Замбии, прославившуюся фильмом «Я не ведьма» и живущую теперь в Лиссабоне. Работа Ньони могла бы войти в нашу коллекцию фильмов с необычными названиями – «Пара расстаётся во время локдауна LOL». Начало – сомнительнейшее: серия телефонных чатов, которые параллельно ведут экс-любовники, всё ещё живущие под одной крышей, но уже не вместе (она болтает сразу с бандой разбитных подружек, он – с одним верным другом); ладно, добрая половина фильмов «Homemade» снята на камеру телефона, но смотреть десктоп-фильм – увольте. Однако же Ньони удаётся сотворить в этом сомнительном жанре неподдельно милую и трогательную комедию. Её героям принадлежит и самая актуальная шутка:
«Печально, что никто не делает вакцины против набора веса в среднем возрасте. – Она уже есть: фильтр «Тиндера».
6. «Homemade» – всё-таки кино; в уже упомянутых эпизодах Ньони и Ларраина оно возникает даже из текстовых и видео-чатов. Но больше десктопными штучками не злоупотребил никто, да и необязательной видеоэссеистики избежала добрая половина участников проекта, справившихся с ограниченными возможностями с завидной находчивостью. Лучше всех выступили американцы. О «Пенелопе» Мэгги Джилленхол я уже сказал; её равно язвительная и трепетная фантастика, снятая в живописных пейзажах Вермонта (где задолго до принудительной изоляции добровольно затворничал Солженицын), –
главный сюрприз альманаха:
до этой короткометражки актриса режиссурой не занималась (теперь же приступает к экранизации Елены Ферранте с Дакотой Джонсон, Оливией Колмен и, само собой, Сарсгардом в главных ролях).
Сильно выступил Антонио Кампос: его «Annex» – загадочный хоррор о лесбийской семье с двумя детьми, обнаружившей во время пикника странного молодого человека, предположительно, инопланетянина. Это ещё и самый внушительный эпизод проекта:
хорошо, когда твоих друзья по самоизоляции – сплошь важные кинематографисты.
Пришельца играет Кристофер Эббот, одну из героинь – Мона Фаствольд, известная весьма своеобразной драмой «Лунатик», а сосценаристом и оператором стал Брэди Корбет.
Себастиан Лелио («Год тигра», «Фантастическая женщина», «Глория Белл»), второй после Ларраина чилийский режиссёр, поучаствовавший в проекте, вспомнил, видимо, приписываемую Годару фразу о том, что для фильма достаточно девушки и пистолета.
Лелио хватило девушки – актрисы Амалии Кассаи – и моющих средств; но важно, что это девушка, которая поёт,
а новелла «Алгоритм» – полноценный, пусть и гиперкамерный, мюзикл.
Жанр – чуть ли не эсхатологический триллер! – обещает и эпизод Наоми Кавасе «Последнее сообщение», героиня которого пытается расшифровать цифры из эфира, то ли код Апокалипсиса, то ли формулу новой жизни. Но нет, с триллером фиаско, уважаемый японский мастер сворачивает к невнятным красивостям – отчего, наверное, у её эпизода жутко низкий рейтинг в IMDb:
потребители Netflix с подозрением относятся к режиссерским самовыражениям
(больше, чем Кавасе, не повезло только Надин Лабаки – что жутко несправедливо).
Самоограничение пошло на пользу Паоло Соррентино: свои вынужденные римские каникулы он потратил на забавную кустарную анимацию про почти романтическое свидание папы Франциска и королевы Елизаветы; с явлением Лебовского; про самоизоляцию как состояние души, в котором папа и королева пребывают без всякого ковида.
Обычная для Соррентино напыщенность осталась только в названии:
кукольный мульт носит то же, что и роман Селина, «Путешествие на край ночи».
Афрофранцуз Ладж Ли начинает свой безымянный фильм с быта окраинного подростка:
домашка, чтение, спорт;
банальщина приобретает эпическое измерение, когда герой запускает над районами-кварталами квадрокоптер – устройство, игравшее в дебютном фильме Ладжа Ли «Отверженные» ключевую роль.
На эпос замахивается и перебравшаяся из Ирана в ЛА Ана Лили Амирпур, объезжающая опустевший город на велосипеде; опять же, вспоминается её дебют – вампирская лав стори «Девушка ночью одна идёт домой»,
только теперь девушка днём одна едет на велосипеде.
Закадровый текст в исполнении Кейт Бланшетт грешит пафосом чисто карантинного происхождения, но в целом говорящая похвальное слово искусству короткометражка Амирпур выглядит правильным финалом всего проекта.
7. В позитивном проекте есть одна устрашающая деталь: пометка «1 сезон». Я, конечно, пытаюсь примириться с мыслью, что прошлое, в котором были театры, кинофестивали и открытые границы, уже не вернётся никогда. Но надежду также трудно убить, как и кино;
потому очень всё же хочется, чтобы первый сезон карантинного сериала остался единственным.
