Премьера в Москве – 16 ноября, в киноклубе «Сине Фантом», возвращающемся в Электротеатр Станиславский. Других кинопоказов может не быть.
Глеб (Евгений Зарубин) в этом трио заводила; назвать его «душой компании» не получится – ничего, кроме рабочих часов, героев не объединяет, да и слишком агрессивен он, провинциал, зацепившийся в Питере, чтобы быть «душой». Но мотор – это да, пламенный, вместо сердца. Гоша (Иван Шарый) – карьерист с внешностью скромняги-отличника, «продуманный», себе на уме. Влад (Андрей Ясинский) – с серединки на половинку, ведомый «офисный планктон», флюгер.
Познакомьтесь с ними сами –
в прологе «Трёх товарищей» автор фильма Владимир Козлов интервьюирует своих героев.
События «Трёх товарищей» укладываются в один день; долгий день, уходящий в ночь – решили выпить пива после работы и увлеклись, бывает. Клуб, улицы, фонари, разговоры, многочисленные алкогольные эксцессы, ночной визит к бывшей коллеге, закончившийся не так, как планировалось...
Гиперреалистичная городская драма про менеджеров низшего звена идёт как триллер, хотя ничего особо опасного в кадре не происходит,
ситуации как ситуации – даже серьёзным мордобоем вряд ли закончатся, но ощущение «будто что-то случилось или случится, ниже горла высасывает ключицы» не оставляет.
Козлов – режиссёр-минималист, в кино – как и в прозе – держит аскезу,
всё конкретно, с прямотой панк-рока;
напряжение возникает из бытовухи, диалогов, обрывки которых мы ловим каждый день и в которых участвуем сами. Это лишь немного гипертрофированная, с усиленной резкостью, зачищенная от лишнего реальность; иногда – в полушаге от гротеска. Увидеть фильмы Козлова в кино было непросто и до введения цензуры на мат с экрана (дебютную «Десятку» Козлов снял в 2013-м): российский прокат вообще не расположен к независимому кино. И по «личным» причинам тоже: работы Козлова обладают сильным раздражающим потенциалом.
Ладно бы он грубо, под home video имитировал жизнь – мол, с дилетанта что возьмёшь; но Козлов использует дилетантизм как художественный приём; не отказывается от «любительской» простоты, и работая с профессиональными актёрами;
прикидывается простаком, чтобы вплотную приблизиться к реальности и зафиксировать её на грани между документом и шаржем, «против шерсти»,
транслируя моральное и экзистенциальное беспокойство без спасительных соломинок гуманизма.
Но всё же без эсхатологии; мир у Козлова жесток, но не безнадёжен, «Три товарища», оказываются в итоге фильмом о любви. И Козлов ценит жанр; бессюжетный мамблкор – это не про его литературные и кинотексты;
его грязный стиль – лучший способ маскировки для мифологем нуара и мелодрамы.
