Участники трёх первых дней – «Нина» Оксаны Бычковой, «Привет, мама» Или Малаховой, «Лунатики» Юрия Мороза, «Осьминог» Алексея Степанова и «Лиссабон» Светланы Филипповой – насколько непохожи друг на друга, настолько и сходятся – по «семейной тематике». «Лиссабон» я полюбил – именно поэтому отложу разговор об этом фильме на потом, на отдельный текст. Если что-то получит, напишу в итоговом репортаже; если не получит, всё равно напишу – разве что дополнив проклятиями в адрес жюри
У Нины, заглавной героини фильма Оксаны Бычковой, с семьёй всё хорошо – лапочка-сын и муж – надежда и опора в старательном исполнении Кирилла Кяро. Что не мешает ей сорваться с места по первому ночному звонку Руслана, своего «главного бывшего». Руслан сказался смертельно больным – и Нина спешно летит в Тбилиси;
с неясной целью – то ли поддержать, то ли попрощаться, то ли вернуться в болезненно сладкое прошлое, когда они пусть мучительно и без особой веры в себя, но искренне любили, а главное, были молоды.
В настоящем Нина близится к сорокалетию, называя это состояние «началом бабки»: точёный в диалогах сценарий написан Любовью Мульменко. Местами «Нина» походит на спин-офф её собственного режиссёрского дебюта «Дунай» – о романе русской и серба: заявленный в начале любовный треугольник превращается в квадрат с появлением юного романтического грузина (Андро Чичинадзе). Финал – с подозрительно долгим (и гипнотизирующим этой своей длительностью) планом Нины, блаженно лежащей в пробивающихся сквозь гостиничные окна солнечных лучах – мог бы стать одним из самых дивных открытых финалов в кино. Если бы не послесловие, уничтожающее всю «открытость» и загадочность буквальным (по мне, просто глупым) объяснением. Кстати, о длиннотах – их в «Нине» много и не все они настолько действенны, как в сцене со странным сном; фильм идёт час двадцать девять, но кажется, только выиграл бы, будь он минут на двадцать короче.
Возможно, сузился бы и зазор между мелодраматическим, по сути, сюжетом и амбициозным стремлением Оксаны Бычковой превратить мелодраму в трагедию.
Отблеск величественного и строгого жанра есть в пробеге Нины по морскому берегу, но это только отблеск; для трагедии атмосфера слишком приятная – как чурчхела, которой соблазняет Нину рыночный торговец из интеллигентной семьи; слишком игрушечная – как игрушечны все фильмы Бычковой (даже самый драматичный – «Ещё один год»). Хотя смотреть на Нину и Руслана, то есть, Юлию Пересильд и Евгения Цыганова, можно бесконечно – как и на южный город, снятый оператором Михаилом Хурсевичем, грандиозно сочетающим документальность и поэзию («Дунай», кстати, тоже его рук дело).
«Привет, мама» – дебют Или Малаховой, соавтора всех сценариев Бакура Бакурадзе;
нервная – и неровная, по-хорошему скучная, очень петербургская драма;
история двух сестёр, Киры и Веры – их играют Дарья Савельева и Аглая Тарасова. Причём у младшей, у «маленькой Веры», уже двое детей, старшая же бездетна и одинока (впрочем, дефицита в романах нет), хотя и вряд ли свободна: в семье она не столько сестра и тётя, сколько мать всем.
Настоящая же мать исчезла год назад; и чёрт его знает, стоит ли переживать по этому поводу – отношения с ней Кира и Вера разорвали давно – но не переживать героини не могут в принципе; это кино – о дисгармонии, о разладе. Таковы заданные автором условия игры, думаю, что сознательно – и несколько издевательски – отсылающей к лирической классике – любовным волнениям бортпроводницы из пьесы Радзинского «104 страницы про любовь», фильма Георгия Натансона «Ещё раз про любовь» и его вольного ремейка, фильма Веры Сторожевой «Небо. Самолёт. Девушка». Героиня Савельевой работает в аэропорту – но не летает; расходует своё, видимо, филологическое образование, отвечая на звонки в колл-центре Пулкова (и сербский язык в одном из диалогов тоже, подозреваю, не просто так – напоминает о шедевре Бакурадзе «Брат Дэян»). Сам не понимаю, что помешало мне подключиться к фильму всеми оставшимися фибрами души – может, как раз его драматургическая заданность:
чувствовал себя немного таким рыбаком из финала – сидишь себе на льду, зима, красота, а тут психованные туда-сюда носятся.
Про психо в широком смысле – психиатров, психопатов, психодраму, психокоррекцию – «Лунатики» маститого Юрия Мороза и «Осьминог» дебютанта Алексея Степанова. В «Осьминоге» есть фонтанирующее лицедейство Даниила Воробьёва: его герой – психолог-звезда, карьере которого угрожает ставший достоянием общественности адюльтер – устраивает сеанс коллективной психотерапии четырём довольным всем, кроме личной жизни, дамам (выращенным, кажется, в одном сценарном инкубаторе на синтетическом корме из штампов). Каждая придуманная доктором Симоновым ситуация оживает на экране, и Воробьёв становится то молодым полумужем-полулюбовником, эмо-боем с накрашенными в чёрный лак ноготками при важной бизнес-леди (Мария Миронова), то плюгавым шибздиком, то демонически аутичным олигархом в водолазке Дракулы, то татуированным жиголо; короче, много кем. Про всё остальное, кроме Воробьёва, лучше промолчать, не тратить время: и так «Осьминог» слопал 92 минуты жизни.
Мог бы получиться острый бульварный фарс – в перьях и блёстках – про доктора, которому самому потребовалась помощь в решении жизненных драм, и оказал её задорный женский квартет.
Но остроумия, живости, динамики и таланта, не говоря уж о перьях и блёстках, в фильме – ноль; душное зрелище, напичканное диалогами, которых постеснялись бы даже популярные психологи.
По уверению Юрия Мороза, «Лунатики», при всей фантастичности действия, основаны на реальных событиях.
Возможно, под таковыми следует понимать деятельность кого-то, вроде Евгения Ройзмана, «лечившего» страдающих наркоманией людей злом и насилием.
Только вымышленный (надеюсь) экранный доктор Игоря Черневича не приковывает наркоманов наручниками к батарее, а использует пока нелегальный метод психокоррекции. Начинается он с шокового похищения, которое ставит специально нанятый профессиональный режиссёр: в «Лунатиках» его играет Алексей Агранович (одна из нескольких отсылок к «Гоголь-центру»: лого уничтоженного театра на куртке похищаемого Никиты, роль его отца в молодости – у Ивана Фоминова). Продолжается полной упаковкой наркомана в гипс и тотальным переписыванием его личности.
Не хочу особо спойлерить – в «Лунатиках» есть элементы детектива: за дело о похищении рэпера (Валюшкина, подружка парня, справедливо подозревает его мать) берётся неподкупный и дотошный следователь Алексея Филимонова.
Только детективу – как и всем прочим жанрам, сомнамбулически прогуливающимся в «Лунатиках» – дотошности как раз не хватает.
В том, что «это всё она», мать, и затеяла, сомнений нет минуты с пятой; загадкой остаётся только её профессия. Кто она, эта властная Рената (великая Виктория Исакова, выдерживает даже весьма дикие – посмотрите и послушайте хотя бы трейлер – монологи)?
Главред некоего мифического глянца – потому что раздаёт интервью про совриск на гламурно-кичовой съёмке? Книжный издатель – потому что выпускает книгу молодого любовника-поэта (Дмитрий Чеботарёв)?
Гражданка Кейн новой России, этакая Константинка Эрнст – потому что обсуждает визуальное нейро-воздействие на избирателей
и имеет прямой доступ к личным делам полицейских? Я даже не уверен, что она Рената: может, и ослышался, спорить на деньги не буду, но показалось, что бывший муж (Алексей Розин), отец того самого паршивца Никиты, что с подростковых лет выбрал стезю «осознанного наркомана», вдруг называет Ренату Леной.
Обсуждать тайны и интриги «Лунатиков» интереснее, чем смотреть: странность фильма – плюс, вялость – минус.
Ну да, ещё «молодёжная культура» изображена несколько, э-э-э, поверхностно; в формате «ах вы дреды, мои дреды, дреды новые мои»
(а строчка из никитиного рэпа «Я иду убивать в маске пикачу» – это ж полноценный манифест кринж-кино вообще). Хотя этот гротеск нормально сочетается со всеми прочими гротесками «Лунатиков» – и семейного романа, в котором Никита (Степан Белозёров) преподносит бабушке (Надежда Маркина) на день рождения слона; и параноидального sci-fi, в котором заблудившихся трудных подростков превращают почти что в осликов – манкуртов срочной службы. Впрочем, последнее как раз натурально реальность.