Военная драма, история дружбы, библиотека приключений, эпос о силе и неисповедимых путях судьбы. Одним словом – спектакль по знаменитому роману, вдохновивший Стивена Спилберга на одноименную киноэкранизацию, в проекте TheatreHD.
Сыну небогатого девонширского фермера Альберту Нарракотту совсем не светило стать обладателем породистого жеребёнка. Если бы не честолюбие и хмельной азарт отца, сцепившегося на аукционе с богатым родственником и выложившего невиданную сумму – целых 39 гиней, последние деньги – за почти чистокровного коня, не созданного для крестьянской пахоты.
Это невиданное для пасторальных английских мест событие случилось в августе 1912 года.
Жеребенок получил имя Джои, стал Альберту лучшим другом, а в 1914-м мир рухнул в кровавый омут Первой мировой – и Джои был продан за 100 фунтов капитану Николсу из кавалерийского полка. «Не беспокойся за Джои, Альберт. Это чудо-конь. Я видел, как ты скачешь на нем, и даже сделал рисунок. Я его покажу тебе после войны. Отдавая Джои, ты помогаешь нам поскорее разделаться с врагом», – утешал паренька офицер. «А после войны я смогу его выкупить? – Наверное. – А война будет долгой? – Самое большее – несколько месяцев». И Альберт поклялся Джои, что скоро они снова будут вместе, не догадываясь, как и все наивные люди на заре неведомого ХХ века, что мировые катаклизмы растягиваются на годы. Но даже война – не повод нарушать клятву: своего призыва Альберт дождался в 1918-м – и ушёл на фронт, чтобы найти старину Джои...
Затея инсценировать военно-романтический роман Майкла Морпурго могла показаться обречённой:
ладно, батальные сцены, но как разыграть в театре историю, где кони – герои наравне с людьми, и не превратиться при этом в детский утренник?
Постановочный дуэт Мэриэнн Эллиотт и Тома Морриса придумал гениальную коллаборацию с южноафриканской Handspring Puppet Company, создающей уникальные куклы. В итоге спектакль стал хитом-долгожителем, число зрителей, увидевших его на родной британской сцене, в театральных адаптациях по всему миру и в кинотеатрах, показывающих запись 2014 года, насчитывает несколько миллионов. И Стивен Спилберг взялся за свою дивную киноверсию только после того, как видел эту постановку.
Возможно, «Боевой конь» – единственный в мире спектакль, где список исполнителей начинается с актёров, ответственных за определённые анатомические части коня:
один – за голову, другой – за круп, третий – за сердце; так поэтически определяется срединная часть. Их мастерство в оживлении кукол может поразить даже конченого скептика – как и весь спектакль, аналогов которому в нашем театре точно нет.
У нас граница между театром-шоу и театром-искусством выглядит непреодолимой; либо эксперимент и удовольствие для эстетствующих взрослых (даже ростовые куклы если и используют, то только режиссёры-радикалы – Дмитрий Крымов и Николай Рощин), либо – мюзиклы, либо – требуха, чистая коммерция, антреприза со ставкой на дешевизну и незатейливость. Большие постановки в респектабельных театрах чётко разделяют аудиторию по возрастному признаку; все, как минимум, 16+, таких, на которые можно выбраться всей семьёй, включая зрителей младшего школьного возраста, и смотреть на одном дыхании, не сгорая от стыда за «тюзятину», навскидку не вспомнишь; разве что вполне боевой «Конёк-горбунок» в МХТ, но он, почти ровесник «Боевого коня», до сих пор остаётся исключением.
Английская постановка отчасти берет на себя функцию мюзикла
(и, например, в Берлине немецкую версию спектакля играют в Theater des Westens, специализирующемся на музыкальных шоу), однако это драматический спектакль – простой и доходчивый по театральному языку, не стесняющийся своей зрелищной природы, но при этом умный, с фантазией и вдохновением; и будто создан для киноэкрана.
Среди художников, работавших с чудотворцами из Handspring Puppet Company, сам Уильям Кентридж (в 1997-м он поставил этапный спектакль «Убю и комиссия по установлению истины» по мотивам «Короля Убю», перенесённого в ЮАР). Его чёрно-белую угольную графику напоминает анимация, проецирующаяся на необычный экран.
Вдоль всей сцены растянут белый лист с неровными краями – обрывок фронтового письма? белая лента марлевой повязки? полоска ничейной земли?
В самом начале на нем оживает идиллический гризайль девонширских пейзажей, набросанный рукой капитана Николса; живописность – важная составляющая «Боевого коня», всё повествование – словно от лица художника.
У «Боевого коня» и особая музыкальная мелодика: действие прослаивают фольклорные зонги, непринуждённо уводящие рассказ от сиюминутности в вечность. «Падает снег, дует ветер, год вновь совершает полный круг. Будто ячменное зерно, растущее из могилы, новый год поднимется вновь. Придет время изобилия, придет время доброго урожая и солнца.
Верь в завтрашний день, мой друг, ведь вчерашний день ушел навсегда.
Он вспахан, засеян, сжат и заскирдован. А год совершает еще один круг. Будто ячменное зерно, растущее из могилы, новый год поднимется вновь».
