В заглавной роли – режиссёр Майвенн, в роли Людовика XV – Джонни Депп, не появлявшийся на экранах с 2020-го. Окружает их цвет французского кино – от едва узнаваемого в свои 88 Пьера Ришара и идеально объединяющей амплуа хабалки и гранд-дамы Ноэми Львовски до Мельвиля Пупо и Бенжамена Лаверна.
Жанне Бекю, или, по фамилии предполагаемого отца, Жанне Вобернье, незаконнорожденной дочери кухарки и монаха, происхождение готовило всего две дороги – в монастырь или на панель. Протекция пожилого благодетеля обеспечила девочке добротное монастырское образование, впрочем,
рано проснувшийся интерес к эротизму вольнодумных романов не позволил Жанне надолго задержаться в обители.
Ревность опекунской супруги заставила покинуть и дом доброго господина – так Жанна вступила на стезю куртизанки. Не только по воле обстоятельств – и по велению сердца тоже; занятие определённо приносило Жанне радость, которую сполна оценили сначала граф Дюбарри, а потом и сам Людовик XV, которому героиня нового фильма Майвенн стала верной любовницей и другом вплоть до кончины короля от оспы в мае 1744-го.
Чуткий к веским тенденциям Канн регулярно включает в программу костюмированные фильмы. Какое же оно, историческое кино сегодня? В 1994-м (в год первого триумфа Тарантино) каннский конкурс задал новую планку достоверности за гранью откровенности – грязной и плотской «Королевой Марго» Патриса Шеро. Между ней и «Жанной Дюбарри» – одно рукопожатие: общий артист, любимец Шеро Паскаль Греггори, Генрих Анжуйский в 1994-м и герцог Ришелье (на минуточку, тот самый Дюк де Ришелье, что был градоначальником Одессы) в 2023-м. Но участие Греггори – единственное, что роднит два фильма про французскую королевскую кровь: «Жанна» далека от всякого натурализма. Можно показательно сравнить мучительную (не в последнюю очередь, для зрителей) смерть Карла IX в «Королеве Марго», где тело Жана-Юга Англада превращается в сочащуюся кровью губку, и смерть Людовика у Майвенн: благородные оспины не сильно обезображивают чело Джонни Деппа, последние объятия с возлюбленной вызывают умиление – но никак не брезгливость.
И по части плоти фильм, в котором есть эпизод медицинского освидетельствования «любовного дворика» будущей Дюбарри и неоднократные обсуждения её сиятельной межножной «чаши», редкостно целомудрен
(даже в суровой к плоти новой России получил мягчайшее возрастное ограничение 16+).
На другом полюсе исторического кино – те, кого испортил каннский конкурсант 2006-го, «Мария Антуанетта» Софии Копполы, своими кроссовками, вброшенными в гардероб королевы, установившая моду на игривые анахронизмы. Ими полнился прошлогодний каннский «Корсаж» – но, опять же, не «Жанна Дюбарри».
Дыхание современности в фильме, безусловно, есть – не в буквальных деталях, больше в раскованной пластике и юморе, в искристой улыбке героини,
не стесняющейся прямых взглядов в глаза королю, будоражащей чопорный двор вызывающими мужскими нарядами и прочим программным нарушением этикета. Единственный лобовой отклик на повестку – приступ не особо мотивированного насилия у графа Дюбарри, «шлюхой была – шлюхой и останешься» – похож на кикс, фальшивую ноту: какой-то пустой гром среди ясного неба, не вяжущийся с остальным поведением пусть и корыстного, но всё ж миляги, каким играет графа Мельвиль Пупо.
Майвенн-режиссёр; в отличие от сестры, Изильд Ле Беско, автора жёстко провокационных фильмов, на прямое «нарушение конвенций» никогда не шла, зато всегда талантливо наполняла старые жанровые мехи – полицейского фильма в «Полисс», психологической драмы отношений в «Моём короле», семейного романа в «ДНК» – свежим и бодрящим кинематографическим вином.
«Жанна Дюбарри» – иллюстрированный популярный роман:
к такой аналогии подталкивает уже начало, где закадровый голос (вообще, жутко отталкивающая вещь, но тут уместен, не бесит) комментирует ранние страницы жизни героини. Всё, в принципе, просто – даже Википедия рисует госпожу Дюбарри гораздо более противоречивым персонажем, чем Майвенн, бескорыстно влюблённая в свою Жанну, «рыцарку» без страха и упрёка. Просто, но честно, по делу, с чувством; и все на своём месте – и складно говорящий по-французски Депп, с годами не теряющий cry baby face – каждому бы королю такого исполнителя, и королевские дочки, злые сестрицы-«свининки», как из сказок Шарля Перро.
Слушая наставления придворного распорядителя Лаборда – какой реверанс годится какому случаю – Жанна задорно интересуется: «Вы всегда такой?» «Какой?» – уточняет педантичный царедворец. – «Напыщенный!» – «Ну это же Версаль!» Что ж, теперь Майвенн пришла в Версаль – и сделала его близким к народу.
