Формат «виртуальная реальность» – новый аттракцион, который невозможно игнорировать. Или новое искусство?
Я впервые столкнулся с виар – то есть, VR, virtual reality, «виртуальной реальностью» – на Венецианском фестивале 2016 года. Мне очень нравилось, что табличка на входе в новый импровизированный зал – VR Theatre – носит мои инициалы. И я даже заглянул внутрь, чтобы посмотреть сорокаминутный отрывок из грядущего VR-фильма «История Христа». Но быстро ретировался, обнаружив, что зал напоминает какой-то казенный дом – приемную то ли дантиста, то ли юриста, где в очереди томятся жаждущие надеть на себя виар-очки и наушники. Следующее столкновение с новой технологией случилось в октябре, в фойе Центра документального кино: я ждал начала сеанса, в то время как некий зазывала настойчиво приглашал всех желающих прогуляться в виар-очках по красавице Москве. Я предложением пренебрег. Но вот уже и на юбилейном Каннском фестивале 2017 года нашлось место VR-проекту – «Плоти и песку» Алехандро Гонсалеса Иньярриту, 7-минутному фильму, для которого – по рассказам избранных очевидцев – в ангаре окраинного района Ла Бока выстроили целую инсталляцию: там зрители, чтобы почувствовать состояние нелегального иммигранта на собственной шкуре, погружались босыми ногами в песок.
Мощным виар-залпом выстрелил 39-й ММКФ – на площадке перед шестым залом дни напролет крутили 35 фильмов продолжительностью от одной до десяти минут – видовые, анимационные, познавательные, фантастические. Я это великолепие снова проигнорировал.
Oднако забронировал на конец июля билет в миланский музей Fondazione Prada, где теперь демонстрируется работа Иньярриту: с виар-постановкой сложнее, чем с обычной выставкой, о посещении надо заботиться заранее, все визиты строго расписаны по временным слотам. Если начинать, решил я, то с большого мастера.
Но Иньярриту опередил наш соотечественник – Максим Диденко, чей VR-фильм «Клетка с попугаями» с 6 июля и до поздней осени идёт на Площади Сити, в специально оборудованном зеркальном кубе.
Диденко, как и Иньярриту, подвергает зрителя и виртуальному, и физическому воздействию – привязывая к креслу, как привязан анонимный герой «Клетки с попугаями», проходящий последний тест перед отправкой на Марс. Я не удержался и посмотрел «Клетку» в числе первых (правда, не в кубе, который достроили только к началу регуляных показов). Теперь делюсь впечатлениями.
Во-первых, это, конечно, здóрово: 3D-забавы в сравнении с «виаром» кажутся допотопным развлечением, скрипящей каруселью с неряшливо раскрашенными лошадками.
Тут ты действительно оказываешься внутри пространства (в «Клетке» это футуристически преображенная Площадь Сити, над которой грозно нависает Красная Планета), его можно рассмотреть, сделав полный круг на 360 градусов, и как бы скептически ты не был настроен заранее, реагируешь на рефлекторном уровне: вот сидишь ты на ступеньках и умом сознаешь, что рядом – твердая поверхность и твоя подруга Юля, но глазами видишь черную бездну, и невольно вздрагиваешь, и судорожно ищешь рукой опору. Это притом, что «Клетка с попугями» – фильм довольно статичный (правда, сравнивать мне не с чем, но, подозреваю, что в проектах с названиями «Эрмитаж», «Эльбрус», «Ленком» или «Вулканы» у зрителя большая «свобода передвижений», а про Иньярриту рассказывают, что даже в тело героя можно заглянуть и увидеть, как бьется сердце). Герой-зритель, как я уже сказал, обездвижен испытательным (пыточным?) креслом, главный герой, собственно, фильма (его играет Риналь Мухаметов) – ученый с эксцентричными повадками, то ли исследователь, то ли психопат.
Во-вторых, это амбициозно. Диденко стремится к полноценной (несмотря на суперкороткий метраж в 7 минут) антиутопии, выходящей за рамками городского развлечения или рекламного ролика Lexus
(я, кстати, совсем не против авторской рекламы, в которой работали многие великие, от Феллини и Вуди Аллена до Кустурицы и Джеймса Грея). «Клетка с попугаями» сделана по оригинальному и довольно замороченному сценарию Валерия Печейкина, разобраться в котором с одного просмотра у меня не получилось. Понял я, что безмолвный герой-зритель стал участником эксперимента совсем не по доброй воле, подручные героя Мухаметова (брусникинцы Гладстон Махиб, Василий Буткевич, Марина Васильева) склонны к жестким карательным мерам, а заглавная клетка, в которой то ли живые птицы, то ли чучела, нужна (вроде бы) для определения способности испытуемого к эмпатии (предположение подтверждает финальная мораль, сформулированная пословицей африканского народа йоруба). Это, конечно, можно счесть претенциозной, но малоосмысленной стрельбой из виар-пушки по попугаям, но к черту критический настрой. Имя Диденко – синоним работоспособности и творческого эксперимента, и не слишком внятная, но эффектная и зловещая «Клетка» неплохо рифмуется с последним на сегодня его спектаклем, «Цирком» в Театре Наций.
В-третьих, это очень напоминает люмьеровское «Прибытие поезда на вокзал Ла Сьота», новый технологичный аттракцион, к которому в 1898-м вряд ли кто-то отнесся как к новому искусству.
Что снимали первые кинооператоры мира? Регаты и наводнения, бокс с кенгуру и охоту на моржей – чем не темы для виара? Но отличие между старым и новым аттракционами принципиальное. Формально похожие на кино, виар-фильмы предполагают радикально иной контакт с реципиентом: вместо коллективного восприятия в кинозале – практически аутичное погружение. Даже если ты не заточен в особый куб, а сидишь среди других зрителей, очки и наушники полностью изолируют тебя от окружающей среды. Пока непонятно, во что вырастут VR-эксперименты – и вырастут ли во что-то. Но прогноз благоприятный.
