26 апреля завершается 40-й Московский международный кинофестиваль. Жюри под председательством итальянского продюсера Паоло дель Брокко (в команде – наш прекрасный режиссёр Анна Меликян, американский актёр Джон Сэведж, победитель прошлого ММКФ, китаец Лян Цяо и актриса-легенда Настасья Кински) придётся поломать голову:
на победу может рассчитывать практически каждый участник конкурса. Потому что конкурс – как никогда, ровный и качественный; ни одной неинтересной работы, пусть и без революционных откровений.
Наверное, единственное разочарование – фильм, который по кадрам казался совершенно невероятным и удивительным: «Ричард спускается в ад» итальянки Роберты Торре.
Фантасмагорический полу-мюзикл по «Ричарду III», где трагедия Шекспира перенесена в Палермо с его мафиозными кланами, а герои уподоблены чуть ли не вампирам;
плотоядный глэм-панк-маскарад; царство ночи и гротеска с суперзвездой кино и эстрады Массимо Раньери в роли одержимого властью и кровью горбуна Риккардо
(два года назад в конкурсе ММКФ были «Козни», где Раньери играл Пазолини). Торре не впервые упивается Сицилией, брутальным краем сильных и опасных личностей; именно в её фильмографии – одна из самых страстных итальянских любовных драм нового века, основанная на реальных событиях «Анджела» – о романе жены и партнерши матёрого палермского наркодилера с молодым мафиозо; кино, пропитанное густым средиземноморским воздухом. Из «Ричарда» же весь воздух будто выкачан; эпиграфом к нему подошла бы песенка из старого советского телемюзикла: «Мне, к примеру, Ричард III ну ничуть не интересен, больше всех люблю на свете водевиль, где много песен». Песни только, на мой вкус, так себе; попс.
В программе «8 1/2 фильмов» на ММКФ показали новый фильм братьев Тавиани «Радуга», перед началом которого идёт видеообращение Паоло Тавиани. Он цитирует Пиранделло, считавшего самый интересный сюжет пустым мешком – если он не наполнен идеями. Вот таким мешком – с блестками, стразами и бриллиантовыми черепами, но совершенно пустым – оказывается это музыкальное нисхождение в ад.
Рядом с «Ричардом» – ещё одна неортодоксальная версия Шекспира от женщины-режиссера:
«Офелия» австралийки Клэр МакКарти по навеянному «Гамлетом» роману Лизы Кляйн, самый звездный участник ММКФ. Заглавную роль играет Дейзи Ридли, Рей из новых «Звездных войн» – даже странно, отчего её Офелия не берет в руки меч: в этом деле Ридли сноровки не занимать. Наоми Уоттс играет королеву Гертруду (и, небольшой спойлер, её сестру-ведьму – МакКарти вослед романистке Кляйн охотно смешивает в своём Шекспир-вареве мотивы разных пьес, включая ведьмачество «Макбета» и мнимое отравление из «Ромео и Джульетты»), Клайв Оуэн – подлого Клавдия, Джордж МакКей – Гамлета.
Первая часть фильма, снятого в сладчайшей гамме прерафаэлитов, по-хорошему удивляет – непосредственностью, с которой рассказывается эта старая-престарая сказка.
Имитация шекспировских реплик-рапир звучит несколько жалко, ну и шут с ними – литературные огрехи с лихвой компенсируют живость Ридли и МакКея, нервозная резкость Уоттс, вальяжный деспотизм Оуэна. После сцены «Мышеловки» (когда бродячие актёры разыгрывают сцену убийства короля на глазах у преступного Клавдия) «Гамлет» глазами Офелии» про Гамлета будто забывает, даже убийство Полония остаётся за кадром (то ли потому, что Офелия его не видела, то ли потому, что у МакКея не осталось прописанных в контракте съемочных дней). И финальное отношение к фильму двойственное: он и подкупает своим наивным, противоречивым феминизмом (в «Офелии» можно разглядеть немало доводов и в пользу сентенции «о, женщины, вам имя – вероломство»), и утомляет драматургической наивностью.
Может ли победить на ММКФ? Почему бы и нет.
В 2018-м конкурс сложился так, что очевидных лидеров нет – как нет и стопроцентных аутсайдеров (и у бутафорского «Ричарда» могут быть сторонники). Выбирай любого – аргумент в пользу награждения найдётся.
Отдавая золото «Неаполю под пеленой», поддерживаешь живого (и ещё нестарого) классика, вернувшегося в хорошую форму.
Награждая «Ню», отмечаешь тотальную свободу и независимость, кино в формате do it yourself.
«Спитак», при всей курьёзности, сделан автором с узнаваемыми персональными наваждениями.
«Воспоминания о солдате» – каллиграфически написанный манифест пацифизма.
«Ночной бог» – уникальный сюрреалистический мир с бескомпромиссным социополитическим месседжем.
«Гаспар едет на свадьбу» – образец раскованного мышления, изощренно многослойная комедия с фривольными национальными особенностями.
«С пеной у рта» – динамичный и довольно оригинальный психотриллер, делегат любопытной локальной кинематографии (подробно об этих фильмах – в предыдущих репортажах).
За награждением аргентинского «Года без Леона» Мерседес Лаборде была бы очевидна симпатия к умеренным и аккуратным, чуть аутичным драмам о примирении с горем: без таких маленьких благородных солдат не протянул бы ни один фестиваль.
В том же духе «Заблудшие» новозеландца Дастина Финили – камерное кино о двух одиночках и неудачниках. От сонма похожих картин эта выгодно отличается потрясающим природным пространством – не просто фоном, но соучастником действия.
«Гнев» португальца Сержиу Трефо – черно-белая фреска, ловко, по-синефильски имитирующая величие киноклассики народно-освободительной борьбы – от советского до бразильского киноавангарда.
«Царь-птица» Эдуарда Новикова – посланец сильнейшей якутской кинематографии, аскетичная кинопоэма на троих – орла и старика со старухой, живущих в такой таежной глуши, куда даже лютые ветры сталинских 1930-х долетают в виде почти клоунского дуэта безобидно-глуповатых красноармейцев.
«Халеф» Мурата Дюзгюноглу – драма из Турции; в визуальной силе почти не уступает Нури Билге Джейлану; и в претенциозной замороченности сюжета старается быть на высшем фестивальном уровне.
О тех же, кто победит на самом деле, – в следующем репортаже.