Фестиваль ударно открылся британским зомби-хоррором «Дары Пандоры» (The Girl With All the Gifts) – эффектным, оригинальным и свежим; последнее определение точнее всех, потому что главные герои этого позитивного киноапокалипсиса - дети. Основной конкурс стартовал искусным болгарским фильмом «Слава»: если грубо, то это тематический родственник российского «Левиафана» – про то, как корежит маленького человека (в данном случае, заикающегося рабочего-путейщика) столкновение с государственно-бюрократической машиной. Только болгарский дуэт Кристины Грозевой и Петра Вылчанова пафосной притче предпочитает жанр трагикомедии с абсурдистскими мотивами. Однако фильм дня, без колебаний, «Мне некуда было идти» с подзаголовком «Портрет перемещенного лица».
Режиссер Дуглас Гордон пришел представить его уже на пресс-показ, чего никто обычно не делает, тем более, с таким артистизмом. Но выбираю его лучшим за сегодня не поэтому, конечно: ни на что не похож, отчаянно смел, революционно стирает грань между кино и contemporary art.
На представлении Гордон разыграл целую интермедию, начав с шутки по поводу погоды в Локарно и своей родной Шотландии (где, предполагаю, не так жарко), предупредил, что фильм темноват, после чего отвлекся на телефонный звонок:
«Привет, мама! Я же говорил, что в Локарно, на кинофестивале, сейчас вот на пресс-показе моего фильма о Йонасе Мекасе. Я тебе рассказывал, это американский режиссер, родился в 1922-м, на два года старше тебя. Жив ли? Более, чем».
Договорив с мамой – исключительно о фильме – Гордон улыбнулся: «ну вот и всё, теперь смотрите», оставив наедине с воспоминаниями своего героя, выходца из Литвы, пытавшегося покинуть родину еще в начале Второй мировой, на исходе войны угодившего в немецкие трудовые лагеря, потом - в лагеря для перемещенных лиц и добравшегося до Америки только в 1949-м, чтобы, сменив несколько профессий, стать режиссером-экспериментатором, богом американского авангарда.
«Те, кто обвиняет меня в недостатке патриотизма, пусть идут к черту, – говорит Мекас. – Это не моя война. Я – поэт».
Вообще, странно, что конкурс дебютов и вторых фильмов открывает Дуглас Гордон, крупный видеохудожник и совсем не новичок на кинофестивалях: в 2006-м показал в Канне озвученную построкерами Mogwai медитацию на футбольный матч «Зидан: Портрет ХХI века» – даже если плевать на футбол, трудно забыть экранное парение Зидана, игру которого фиксировали 17 камер, в 2010-м в Венеции - док «К364» (я не видел, потому без комментариев), в 2012-м по приглашению выдающегося фестивального куратора Марко Мюллера возглавлял жюри экспериментальной программы CinemaXXI в Риме. Полное ощущение, что Гордон - классик, и вдруг в конкурсе начинающих Cineasti del Presente. Но формально правила, похоже, не нарушены: «Зидан» был сделан в соавторстве с Филиппом Паренно (его работу о Мэрилин Монро года два назад выставлял «Гараж»), так что «Мне некуда было идти» может считаться вторым полным метром. И выбран он фильмом открытия - как маяк для молодежи, образец авторского своеволия. Гордон не просто делает экспериментальный фильм - в конце концов, надо, конечно, соответствовать герою-авангардисту (с другой стороны, бессмысленно соперничать с Мекасом в отрицании канонов традиционного повествовательного кино).
Гордон предлагает психофизический опыт: эту работу невозможно скачать и посмотреть дома - не в техническом смысле, конечно, просто немыслимо представить на домашнем мониторе фильм, граничащий с аудиоинсталляцией.
Предупреждая о "темноте" работы, Гордон был буквален: пожалуй, три четверти экранного времени на экране ничего, темнота, черный квадрат. В первой половине картинок больше; пролог вообще обманчиво настраивает на более-менее обычный документальный портрет - в кадре Мекас, отвечает на вопрос Гордона, помнит ли он первый кадр, который сделал (да, помнит, в 17 лет, когда Литву уже наводнили советские солдаты, один из них засветил плёнку, но пощадил камеру). Но нет, дальше привычный нарратив будет поддерживать только закадровый голос Мекаса, в истории которого злодеем выступает век. В изображении же полную темноту будут разрывать ослепительные монохромные кадры и образы, ассоциативно рифмующиеся с рассказом.
Гордон принципиально отказывается от субтитров, что для международного неанглоязычного фестиваля нонсенс, однако ничто не может нарушать световую партитуру.
Иногда - очевидно: обезьяна - шимпанзе, чудом выживший в разбомбленном гамбургском зоопарке, где Мекас оказался во время скитаний по Германии, картошка - из фразы о чудом выживших в голодных лагерях людях. С середины, после потрясающего и очень страшного эпизода, не сравнимого с любыми хоть игровыми, хоть хроникальными изображениями войны, - экранную пустоту озвучивают канонады и взрывы бомб, и кажется, что выхода из этого разрывающего барабанные перепонки мрака нет - Гордон сводит число «просветлений» к минимуму. Но фантазия уже привыкла к экрану, заполненному космической пустотой, и самостоятельно оживляет аудиодневники Мекаса; и лучше с этим никто бы не справился.