Сколько ни скажи об этом событии, всё будет мало. Не стремясь объять необъятное, ограничимся лаконичным текстом, полным восхищения подвигом коллег.
Мы очень хорошо знаем, как здорово уничтожать границу между кино и театром – и показываем избранные спектакли на больших экранах: см. проект TheatreHD. Кроме очевидной утилитарной пользы – не обязательно лететь в Лондон, чтобы увидеть нового Иво ван Хове, незачем подавать документы на визу, чтобы узнать, как в Metropolitan Opera выглядит возобновленная «Травиата» Вилли Деккера, и не нужно жить в Москве, чтобы попасть на национальный фест «Золотая Маска» – здесь есть и почти мистический момент: метаморфоза, делающая мимолетное по определению событие достоянием вечности.
Обратное превращение случается и в тех редких случаях, когда за кинопоказ берется театр: фильм, который, в принципе, можно когда угодно (или когда-нибудь) посмотреть хоть на мониторе ноутбука, обретает уникальность.
Та «Анна Каренина» Сергея Соловьева, которую я смотрел на премьере в Михайловском театре, отличается от того же фильма в мультиплексе или на Первом канале – и я говорю не о каких-то объективных отличиях копии, которых, разумеется, нет: речь об ином чувственном восприятии. Сегодня Электротеатр СТАНИСЛАВСКИЙ не просто впервые показывает в России один из самых необычных шедевров европейского кино и привозит его звезду Жан-Пьера Лео, актера-талисмана Франсуа Трюффо, сыгравшего в ключевых фильмах Годара и Эсташа, Пазолини и Бертолуччи. Электротеатр возвращает просмотру особость, сакральность, ощущение неповторимости момента.
В специальном номере газеты Электротеатра СТАНИСЛАВСКИЙ и клуба «Сине Фантом», посвященном фильму Out 1, есть раздел со свидетельствами очевидцев – счастливчиков, увидевших исполинскую работу Жака Риветта много лет назад. Один из них, живущий в США русский критик Дмитрий Мартов, точно и пронзительно пишет о, по сути, трагическом переломе в отношениях зрителя и кинематографа: «Просмотры фильмов для большинства из нас перестали быть сопряжены с переменой мест, с приключениями, с паломничествами, с незабываемыми встречами, завязанными дружбами и развязанными (избытком чувств или алкоголем) языками. (...) Хочется верить, что московский показ Out 1 хотя бы временно обратит некоторых анахоретов в пилигримов, которым будет о чем вспомнить 10 лет спустя».
Конечно, не каждый фильм мог бы стать таким событием, хоть десять раз покажи его в театре. Out 1 уникален с какой стороны ни посмотри – и в биографии его режиссера Жака Риветта (1928-2016) тоже.
Снят за шесть недель радикально импровизационным методом в Париже 1970-го, длится 12 часов 53 минуты, вмещает в себя десятки персонажей, которых объединяет заимствованная из «Истории тринадцати» Бальзака теория заговора. Жанр без особых натяжек можно определить как конспирологический детектив. Но от обычного детектива этот отличает отсутствие разгадок.
В моем личном зрительском опыте такого же эффекта добился только Дэвид Линч в «Твин Пикс»: после просмотра вопросов остается больше, чем ответов – и это прекрасно. (Есть и еще одно странное совпадение – вряд ли Линч видел Out 1, но финал седьмой части фильма поразительно напоминает эпизоды в Черном Вигваме; умнейший Алексей Медведев провел параллель с той практикой изображения потустороннего, начало которой положил Жан Кокто в «Орфее»).
Не собираюсь никого дезинформировать – конечно, сериал Риветта ничуть не похож на сериал Линча или любой другой известный нам сериал, где повествование, каким бы разветвленным не было, сохраняет связность.
Риветт, признававшийся, что к началу съёмок Out 1, традиционный способ работы в кино – найти хорошую историю, написать сценарий, подобрать актеров и снять фильм – ему наскучил, словно выпускает замысел из-под контроля.
Куда кривая выведет, не знает никто; заглавия каждой части – «От Лили к Тома», «От Люси к Мари» etc – почти издеваются над общепринятыми формальностями; в случае с «От Полин к Эмили» речь об одной и той же героине, отчего-то носящей два имени, а завершающий кадр с той самой, обещанной названием восьмой части Люси, нарочно повергает в замешательство. Чтобы хотя бы приблизительно пересказат сюжет, надо потратить уйму времени; проще выделить основных персонажей.
Есть пара парижских чудаков: один (его-то и играет Лео), Колен, прикидывается глухонемым, за франк продавая сидящим в кафе обывателям самопальные письма судьбы, другая, Фредерика (Жюльетт Берто), кем только не прикидывается, чтобы развести мужчин на деньги. Есть две любительские театральные труппы, чьи лидеры когда-то были связаны творческими и личными отношениями, обе репетируют трагедии Эсхила: труппа Лили (Мишель Моретти) – «Семеро против Фив», труппа Тома (Микаэль Лонсдаль) – «Прометея прикованного». И есть тайное общество Тринадцати (у него, впрочем, тоже будет свой двойник – в фильме Риветта двойственно всё – но это уже почти спойлер), среди возможных членов которого – держательница левацкого магазинчика Полин/Эмили (Бюль Ожье), адвокат Люси де Граф (Франсуаза Фабиан) и писательница Сара (Бернадетт Лафон) (выделил я, как вы понимаете, только тех, кого играют ослепительные звезды французского кино). Это – заранее заданные условия, но в самой игре, предпринятой Риветтом и бандой его единомышленников, нет никаких правил; здесь нельзя верить даже отражению в зеркале.
Из завязок и мнимых развязок фильма можно было бы наделать с полдюжины четких триллеров – но здесь доминирует не назойливая драматургия, но атмосфера, вольная стихия импровизации, тотальная свобода, кстати, парадоксально растущая из ритуалов (от ритуального изготовления Коленом писем до ритуалов античного театра и ритуалов создания тайных организаций).
Out 1 был практически недоступен до самого конца 1980-х, только в 1990-е его показали по ТВ. Эфир на немецком 3Sat предваряло короткое вступительное слово самого Риветта, обращавшего внимание, что фильм был снят следом за революционными событиями, изрядно встряхнувшими мир. В кадре – никаких примет недавнего 1968-го. Но, как подметил инициатор московской премьеры Борис Нелепо, сам фильм и есть прямой результат революции 68-го.
Как его смотреть? Для тех, кто сейчас читает этот текст, возможности увидеть в Электротеатре оригинальную 13-часовую версию уже нет. Начался марафон 11 марта – за два дня на двух дневных сеансах весь фильм был показан для самых одержимых синефилов (и я там был). На вечерних сеансах с 11 по 16 марта Out 1 демонстрируется частями; возможно, есть смысл присоединиться к Риветту на середине, хотя на сто процентов я в этом не уверен. Встречу с Жан-Пьером Лео, назначенную на 17 марта, сопровождает показ документального фильма «Парижские тайны. Возвращение к Out 1». А вот 18 марта можно захватить альтернативную, относительно короткую (длиной в 4 часа) версию, сделанную самим режиссером для кинопроката. Впрочем, не стоит ждать ясности и от картины «Out 1: Призрак» – как я уже сказал, Риветт – про загадки, а не про их разрешение.
Риветт предлагает паззл, который – естественно, только при желании вступить в сотворчество – вы можете собирать бесконечно; предлагает не законченное действие, но магический процесс.
Сродни тому действу, которым занята театральная труппа Тома, чей метод работы над эсхиловским «Прометеем» удивительно похож на проект худрука Электротеатра Бориса Юхананова «Золотой осел». Цель актеров Тома – не оформленный спектакль про Прометея, но вечное движение пластических тренингов, направленных на постижение себя и мира; конечной точки в таком пути быть не может (если не считать за неё смерть, вторгающуюся даже в обаятельно лукавый мир Риветта).
Да, еще одно обстоятельство, делающее показ в Электротеатре выдающимся явлением: возможно, Out 1 – самый значительный в мире фильм, посвященный театру (вообще, театр для Риветта – как конспирология, любимая стихия, возникающая и в более традиционных шедеврах 1980-х «Любовь на траве» и «Банда четырех»). Так первая и вторая часть (три с лишним часа!) почти полностью состоят из эпизодов репетиций, в которые блуждания Колена и Фредерики вторгаются лишь пунктиром.
И весь Out 1 каким-то неизвестным науке способом придает свежесть, остроту и редкую красоту старой шекспировской фразе «Весь мир – театр».
Так оно и есть. Поиграем, пока живы.
