Рубрику «Текущий репертуар» продолжает панорама из трёх экспресс-рецензий на те фильмы осени, что с наибольшей вероятностью могут быть названы «шедеврами». Впрочем, на вкус и цвет товарищей, известно, нет; и по мнению вашего обозревателя шедевр здесь только один (и это «Память»).
«Французский вестник. Приложение к газете «Либерти. Канзас Ивнинг Сан» (The French Dispatch of the Liberty, Kansas Evening Sun)
Уэс Андерсон, США, 2021
Жёлтые (от времени, а не из-за жареных материалов) страницы вымышленной американской газеты с редакцией, базирующейся в вымышленной французской глуши, оживают в виде трёх больших новелл. Первая – про безумного художника в пожизненном заключении (Бенисио дель Торо), его модель-охранницу (Леа Сейду) и ушлого галериста (Эдриен Броуди), вторая переносит на студенческие баррикады 1968-го и погружает в нестандартный любовный треугольник (Фрэнсис МакДорманд, Тимоти Шаламе, Лина Кудри), третья рассказывает о похищении маленького сына полицейского комиссара (Матье Амальрик) криминальным гением (Эдвард Нортон), но на самом деле посвящена возможностям высокой кухни. Орнаментом основных сюжетов – несколько маленьких историй; начинается же всё с некролога главреду (Билл Мюррей), чья смерть положила конец и газете в целом.
Хотя это, конечно, комедия – как все фильмы Андерсона.
Новый вырос из ностальгии по старой журналистике, ценившей качественное печатное слово, острую шутку, парадоксальную мысль и умевшей в лихих анекдотичных частностях поймать глобальный момент;
не обязательно быть экспертом, чтобы заметить в «Вестнике» как минимум внешнее сходство с The New Yorker.
Нет нужды говорить, что Андерсон и сам мастер точёных кинематографических фраз, друг парадоксов, бог стиля и вообще гений. Но даже на мой взгляд, беспринципно влюблённый в андерсоновские миры, разом и инфантильные, и отрезвляющие горчащей взрослой мудростью, гениальности в «Вестнике» полно, а лёгкость куда-то улетучилась. Совсем; это как изрядно избыточный, уже сбивавшийся с полёта на одышливый шаг «Отель «Гранд Будапешт», только теперь «будапештская» избыточность возведена в квадрат. Здесь чересчур много всего – звёзд, острословия (и в прямом, и в переносном смысле – слова звучат, слова бегут по экрану надписями, и кадры трещат от обилия визуальных деталей), упоения своим режиссёрским мастерством.
Понимаю, что глупо пенять на совершенство – но не тогда, когда оно оборачивается вакуумом;
и фильм оказывается сродни тяжелой стопке газет, на полном ходу брошенной водителем реактивного фургончика к подножию ларька. Раньше сам Андерсон носился на такой машинке.
«Последняя дуэль» (The Last Duel)
Ридли Скотт, США – Великобритания, 2021
Жан де Карруж (Мэтт Деймон) и Жак Ле Гри (Адам Драйвер) – доблестные друзья и солдаты, честно проливавшие кровь за короля Карла VI. Но в день, с которого начинается фильм, они должны пролить кровь друг друга – сразиться насмерть, ибо на кону – жизнь и честь супруги Жана Маргариты (Джоди Комер). События, предшествовавшие рыцарскому поединку, излагаются трижды – с точки зрения каждого фигуранта драмы.
То, что истинная версия – одна, та, что принадлежит Маргарите, подчеркнёт соответствующий титр...
Сценарий по мотивам книги критика и медиевиста Эрика Джагера сообразили на троих Мэтт Деймон, его старинный закадыка Бен Аффлек (когда-то парни получили «Оскар» за сценарий «Умницы Уилла Хантинга»; в «Дуэли» герой Аффлека – похотливый сеньор, чьи дружеские симпатии отданы вассалу Драйверу, а неприязнь – вассалу Деймону) и мастерица негромких бытовых комедий Николь Холофсенер; вроде бы, неожиданно, что такое трио обратилось к Средневековью. На самом деле, откликнулись они на другую, современную повестку. Грешно разбалтывать содержание, и я не буду, но от одной шутки не удержусь:
если бы я работал на такого потакающего всем авторским шалостям главреда, как основатель «Французского вестника» Артур Ховитцер-младший, непременно назвал бы рецензию на «Дуэль» «Служили два товарища в одном и том миту».
В смысле, #MeToo. Не возьмусь судить, насколько адекватно и убедительно такое использование архаичного материала.
В одном Ридли Скотт и Ко совпадают со средневековыми течениями: секс – это зло, дело не богоугодное, но сатанинское; инструмент попрания и подавления.
Ну-ну. Однако выглядит «Дуэль» вполне – в широком смысле слова – сексапильно: 83-летний Скотт не теряет режиссёрской крепости рук (и, более того, работает с производительностью молодого художника – следом за «Дуэлью» выйдет его «Дом Gucci», вновь с Адамом Драйвером в одной из главных ролей). Дальше скажу кощунственную вещь, но в изображении Средневековья его работа выигрывает у более прогрессивных по мысли киносенсаций года. В фэнтэзи-подобной «Легенде о Зелёном рыцаре» Дэвида Лоури жёсткое время обрело черты невразумительного хипстерского комикса, в сексуально раскованном «Искушении» (так называлась бы в нашем прокате «Бенедетта», если бы минкульт не поставил на пути фильма цензурный шлагбаум) Пауль Верхувен (тоже, кстати, 83-летний) ударился в аляповатую оперетту. Скотт же в воссоздании эпохи проявляет грамотную суровость; всё органично, грязно, безысходно и мрачно.
«Память» (Memoria)
Апичатпонг Вирасетакул, Колумбия – Таиланд – Великобритания – Китай – Франция – Германия – Мексика – Катар – Швейцария, 2021
Джессика Холланд (Тильда Свинтон; «Память» – второй после «Французского вестника» фильм с инопланетной актрисой в этом обзоре) – шотландский фитобиолог, знаток редких видов орхидей, которую страсть к цветам приводит в Колумбию. Работает Джессика в Медельине, в Боготу приезжает навестить сестру, прикованную к больничной койке странным неврологическим недугом.
Одной безлунной ночью Джессику поднимает с постели непонятный звук;
она попробует реконструировать и объяснить его с помощью местного звукооператора; звук станет повторяться – и, кажется, никто, кроме Джессики, не слышит этот оглушительный удар...
Для меня «Память» – главный фильм, как минимум, года, что совсем не облегчает задачу написать о нём; скорее, наоборот, делает невозможным перевести чувства в слова. Я мог бы порассуждать об адаптации уникального медитативного стиля тайского гения Апичатпонга, живущего накоротке с призраками, к большой международной копродукции, травматичным колубмбийским реалиям и интеллектуальным европейским звёздам (кроме Свинтон в «Памяти» играет французская дива Жанна Балибар). Мог бы заметить, как хитрó оперирует Апичатпонг стандартами медленно тлеющего хоррора, добиваясь прямо противоположного жанру результата:
ужастики – пугают, «Память» приближает к просветлённой гармонии, прокладывает мерцающий путь между здешним и потусторонним.
Но больше всего мне хочется не писать о «Памяти», а пересмотреть её – притом, что помню каждый кадр: в конце концов, их у снимающего долгими планами Апичатпонга немного.
«Память» – очень медленное кино, что для кого-то служит стоп-словом: зачем смотреть фильм, в котором ничего не происходит?
А вы попробуйте; ну, в худшем случае проклянёте рецензента. В лучшем же обретёте мистический опыт.
