За провальной церемонией открытия последовали мистические прозрения Джима Джармуша.
Церемония открытия – жутко скучная: с единственным музыкальным номером – песней из фильма Аньес Варда «Клео от пяти до семи» в исполнении Анжель, унылым многословным конферансом Эдуара Баэра и длиннющим спичем председателя жюри Алехандро Гонсалеса Иньярриту – на испанском, без перевода. Но перед прямой трансляцией церемонии показывали красную дорожку со съёмочной группой фильма открытия – зомби-хоррор-комедии «Мёртвые не умирают» (The Dead Don't Die); таких насупленных звёзд, как Хлоя Севиньи в Канне до сих пор не было – то ли она слишком глубоко вошла в роль провинциального копа, которую на тот свет утащили зубы зомби-бабушки, то ли на обед были несвежие устрицы, но не то, что на голливудскую улыбку, но даже на минимальную, вежливую, бесплатную, как в МакДональдсе, Севиньи поскупилась. Хотя я вспомнил про дорожку не для того, чтобы посплетничать про настроение селебритиз, а для того, чтобы поделиться собственным открытием. Которое умудрился сделать только в свой 15-й Каннский фестиваль. Путь съёмочной группы в зал – отдельный церемониал, в котором момент магического перехода из обычного мира в сакральный (а каждый показ в Люмьере претендует быть чем-то большим, чем дежурный кинопоказ) наступает, когда кинематографисты пересекают коридор, ведущий в зал Люмьер и попадают за «живое ограждение» из служительниц в подобии античных туник.
Фильм же – прямо в сердце; Джармуш следует формальностям жанра (и пародирует их), не ограничивает себя в синефильских шутках (повёрнутый на комиксах и хоррорах герой, конечно, припомнит Джорджа А. Ромеро, а первый оживший труп – Игги Поп – вылезет из могилы Сэмюэла М. Фуллера), злоупотребляет меланхоличным кантри (песня Стёрджила Симпсона дала название фильму и звучит в нем с полдюжины раз, контрастируя с саундтреком группы самого Джармуша Sqürl) обыгрывает инопланетную внешность Тильды Свинтон (в роли работницы службы ритуальных услуг с самурайским мечом в белоснежных руках) и звёздно-воинскую карьеру Адама Драйвера. Но смех смехом, а Земле и правда конец (у которого есть экологическое объяснение – полярная нефтедобыча привела к сдвигу земной оси, медведи в человеческих шкурах тёрли-тёрли её и перетёрли), бесстрастный свидетель которого – отшельник Боб; а прочие – живые мертвецы, цепляющиеся за трогательные привязанности (дети – к леденцам, взрослые – к кофе и антидепрессантам). Такого странного, эфемерного (как прах, в который рассыпаются зомби при декапитации) и пронзительного фильма-прощания с миром, в котором мы живём, никто ещё не снимал. Ну и что? Ну и всё.
Необычный старт фестиваля настраивает на то, чтобы смотреть весь конкурс, преодолев собственные предубеждения (которыми я делился здесь). «Отверженные» (Les Misérables) Ладжа Ли сохранили структуру одноименной короткометражки 2017 года – полицейская бригада патрулирует сложный окраинный район, где есть школа имени Виктора Гюго (отсюда название и непереводимая игра слов, каким бы восточным именем звался сегодня Гаврош). Только корметр был местами даже весёлым, а в большой версии Ли повысил драматический градус так, что и председатель жюри Иньярриту может позавидовать.
Панорамный взгляд и многофигурная композиция – как у Джармуша (ещё и кур крадут в обоих фильмах – этот не самый распространённый сюжетный ход возникает и в дебюте американки Энни Сильверстайн «Бык» / Bull из «Особого взгляда»). Джармуш при всём нарочитом сюжетном примитивизме – образец аристократической режиссуры, Ли же – дворовый пацан (я, если что, только о режиссёрской манере); использует грубую (можно сказать и резче: тупую) эмоциональную манипуляцию. Три копа (под началом – вот комедия, да и только – капитанши Жанны Балибар!), один – совсем отморозок, абьюзит школьниц на автобусной остановке, другой – небезнадёжный, сам в этом квартале вырос, знает, что почём и способен договариваться, третий, новичок, – самый совестливый и положительный. Троица балансирует между разными этническими группировками; когда мальчишка, близкий к кругу «Исламских братьев», крадет львёнка из цыганского цирка «Дзефирелли», копы принимают сторону цыган и с пацаненком не церемонятся. В приступе паники один из копов (тот, который туда-сюда, местный) стреляет мальчишке в лицо – не огнестрел, но повреждения нешуточные. Другой мальчишка снимает атаку с дрона – менты начинают охоту за флешкой. Уснуть на фильме про войну полицейских с детьми не получится, нервотрёпка и переживания гарантированы. Но дешевый фильм – не в плане бюджета.
