Советское прошлое остаётся настоящим в «Блондинке» Павла Мирзоева и «Свете» Антона Коломейца. «Схватка» Никандра Фёдорова – вольная биография советского борца-чемпиона Вячеслава Карпова. «Отпуск в октябре» Романа Михайлова использует наследие СССР для затейливой мистической игры.
Можно, конечно, пошутить, что Павел Мирзоев, взявшийся за экранизацию киноповести Александра Володина «Блондинка», улавливает дух времени: неосовок за окном, история из начала 1980-х – на экране. Действие, правда, перенесено в наше время: связь через айфоны, и финал – ну просто образец радикальной актуальности: образумившаяся – то есть, ставшая блондинкой и офисной сотрудницей – героиня теряет работу в турагентстве, потому что всё, самолёты больше не летают, путешествия закончились. Но несмотря на такую смелую выходку, «Блондинка» от реальности оторвана напрочь;
это такая драматическая милота, что способна удовлетворить ностальгию по добрым чувствам и советскому кино,
но принять фильм за живую историю живых людей, увы, сложно.
Живёт в сахарно-ненастоящем Петербурге восторженная девушка-актриса Ира (Дарья Жовнер), рассекает по солнечным улицам на велике под сладкие переборы Петра Налича и бесконечно любит нелюдимого гуру, режиссёра Льва Николаевича (Евгений Цыганов). В настоящие большие и малые театры Иру не берут – чем её не устаёт попрекать мать-учительница (Юлия Марченко; по возрасту она совсем не годится героине Жовнер в мамы, ну да ладно, это не самая недостоверная деталь кинокартины). Ире и не надо – ей за счастье работать в «Северной почте», независимом, негосударственном, безденежном театрике с нулевой зрительской посещаемостью.
Понятно, отчего народ не ходит: и афиши, и представления в этом театре насколько претенциозны, настолько и убоги.
Птичий репертуар – готовящаяся к постановке «Чайка» и «Дикая утка», которую девочки, уже изгнанные из помещения за неуплату аренды, играют во дворе (немыслимым образом разместив под открытым небом софиты, ну да ладно, и эта фантастическая деталь – пустяк по сравнению с глобальной неубедительностью) – выглядит исключительно пародийно.
Возможно, у Павла Мирзоева, сына Владимира Мирзоева, с театром свои счёты,
и Льва Николаевича он высмеять хотел, но досталось-то и Ире, чей энтузиазм на таком издевательском театральном фоне походит на слабоумие. Вот ещё забавно: мама, пекущаяся о личной жизни дочери, пытается выдать Иру за своего коллегу, идеального молодого учителя с романтическим взглядом (Фёдор Федотов), мол, эта партия повыгоднее какого-то непонятного взрослого режиссёра. Может, в 1980-е учителя котировались выше режиссёров; сейчас всё-таки наоборот.
«Свет» Антона Коломейца, которого я так ждал, болезненно разочаровал. В фильме два временных пласта; «совок» возникает не только в духе, но и «в букве» фильма. В наше время Таня (Елена Яковлева) – социальный работник, опекает одиноких стариков и старух, радуется редким встречам с взрослым сыном, хотя, похоже, каждая такая встреча завершается конфликтом сына с отцом, неагрессивным дуболомом, верящим телевизору и не верящим интернету. Параллельно развивается история юной Тани (Дарья Коныжева), выпускницы-троечницы, нежно привязанной к подружке-отличнице (Милана Владыкина) – до появления на горизонте разлучника Вадима.
Название «Свет» расшифровывается в кульминации, приходящейся примерно на середину фильма:
взрослая Таня, вняв увещеваниям сына – мол, нельзя откладывать ни нарядные платья, ни жизнь на потом – забегает в театр; смотрит неожиданно авангардную для нестоличного города постановку; спит; отвечает на звонок мобильного и вдруг подключается к монологу актрисы о внутреннем свете, который так легко с годами утратить.
Ретро в фильме – тщательное, Коломеец, очевидно, режиссёр-перфекционист, но в математике не очень силён – вряд ли в 1978-1979-м (раньше закончить школу празднующая 60-летие героиня не могла) можно было запоем бегать в кино на «Романс о влюблённых», вышедший в 1974-м.
Ладно, не придираюсь, понимаю, что горький мюзикл Кончаловского нужен фильму для рифмы – там же тоже про ускользающие иллюзии и меркнущий во мраке быта свет.
Но вопрос, какой такой свет потеряла Таня, у меня остаётся; по мне, как была скучной, так скучной и осталась. Я ни в коем случае не хочу сказать, что интересно только кино про (супер)героев; об обыкновенных и второстепенных людях захватывающе снимали сотни режиссёров, в безграничном диапазоне, от Редфорда до Муратовой. И про эту Таню-Таню могло бы получиться интересно – если бы не было так многословно, душно и очевидно.
Ритм и стиль «Света» я бы определил словом копошение – в прошлом, его быте и людях, поглощающих настоящее и делающих прогноз на завтра невозможным – потому что нет никакого завтра.
В школьные годы я думал, что, когда стану взрослым, «советские тётки» просто вымрут – исчезнут все унылые типажи, мир станет другим, новым; миром будущего. И что же? Я приближаюсь к полтиннику, а типажи вокруг всё те же; и, в общем, фильм Коломейца это страшное обстоятельство фиксирует. Но вряд ли осмысляет – отчего продолжается это бесконечное воспроизведение типажей; почему новые поколения не выпадают из отцовско-материнской матрицы, а встраиваются в неё. И далеко не старый режиссёр снимает – да, очень добротное, качественное – дряхлое кино.
Вихрем свежего воздуха воспринимается после «Света» «Схватка» (или «Хапсыһыы») Никандра Фёдорова (в титрах он подписан по-якутски – Эр Санаа Ох-Хотор); бюджет её, полагаю, в разы меньше,
и ретро – 1960-1970-е – создаётся здесь не тысячей, а максимум десятком мелочей, эскизно, приблизительно, но в этом и лёгкость.
В Выборге вне конкурса показали «Как починить велосипед» – предыдущий фильм Фёдорова, про летние приключения деревенской детворы, с штабом, обклеенным плакатами «Терминатора», с постерами голливудских фильмов (и «Назад в будущее», и – неожиданно – «Манчестер у моря») на футболках пацанов; задорный, по-голливудски бодро смонтированный фильм. «Схватка» – история невесёлая: биография Вячеслава Карпова (в главной роли – сам режиссёр), многообещающего спортсмена, чемпиона по вольной борьбе, в жизни которого что-то, вернее, всё пошло не так – из-за алкоголя и глупого тюремного срока.
Снимает Фёдоров с амбициозностью почти что Терренса Малика: коллажно, хронологии событий вопреки.
Тщательной режиссёрской выделки в «Схватке» нет, зато есть – и это достоинства посильнее – раскованность и энергия молодости. И это кино про СССР не похоже на груз из прошлого.
«Отпуск в октябре» Романа Михайлова – кино про кино;
эффектный и вычурный лабиринт, приводящий, правда, к довольно стандартным выводам: жизнь есть сон, а кино – сон вдвойне.
«Скромное обаяние буржуазии» встречается с «Малхолланд Драйвом», Бунюэль тискает в объятиях Линча (что неплохо, хотя лучше бы без буквального превращения Марии Мацель в Джули Круз) на съёмках пародийного «болливудского проекта» в петрозаводской глуши: режиссёр – индус-скороход, продюсер – француз-миллионщик, сюжет – индийский мачо спасает русскую невесту из-под венца с мафиози.
На площадку героиню Марии Мацель, начинающую актрису Свету – сериальную эпизодницу – доставляют прямиком с самолёта, минуя единственную в городе гостиницу, в фуре без номеров – заставляя ожидать самое ужасное. Но нет, Света и правда попадает на безумные, но киносъёмки, с снежными горами фейкового (или нет?) кокаина, сериальными звёздами, обаятельным артистом-ровесником (Геннадий Блинов) в главной роли и модным диджеем (Евгений Ткачук), погружающим и «девушек мафии», и всю киногруппу в рейв. На нечто тревожное Михайлов намекает постоянно; и артисты с площадки время от времени исчезают; и люди по городу ходят опасные – братишки-упыри с ведьмой в белом, спасибо доброму дядьке (или доброму духу?) с собакой; спугнёт.
И туман тут вечен – потому что сидит на крыше заброшки потусторонний гопник и кумарит; морок везде.
Впрочем, ничего страшного не произойдёт – если не считать таковым «загадочное ожесточённое воздействие» на героев плёнок с советским фильмом конца 1970-х; его смотрят игроки тайной секты. Это как бы «Отпуск в сентябре», в который Виталий Мельников переделал вампиловскую «Утиную охоту», но именно как бы; не дословный ремейк;
фильм, подвергшийся сновидческой деформации.
Собственно, всё происходящее в новом «Отпуске» – это сонный трип; иногда – с намеком на сюрреальный триллер, иногда – чистый анекдот: типа, что получится, если материализовать расхожее словосочетание «химия между актёрами». И рождается витиеватый гон про алхимию, заложенную в основу целлулоидной плёнки.
Вообще, все зловещие конспирологические теории, построенные на советском фундаменте, всегда завораживающе звучат.
И плёнка «Свема», производившаяся в городе Шостка Сумской области – идеальный проводник этого зловещего настроения. Есть в «Отпуске» и ещё одна игра – с узорами советских ковров и обоев, оказывающих своё психотропное влияние. Вот такие отношения с советской эстетикой, такую её эксплуатацию я приветствую. Узоры, кстати, изумительно вкраплены в визуальную ткань фильма, и «Отпуск в октябре» впечатляет – безотносительно оценки (по мне, так всё, в конечном счёте, и свелось к довольно утомительному гону) – изощрённостью. Хорошо, что писатель Михайлов стал режиссёром – жить стало интереснее.
