Сайд-проект международного фестиваля 2morrow – российские премьеры шести актуальных фильмов, так или иначе связанных с темой материнства и детства.
Международный фестиваль 2morrow был создан в 2007 году по инициативе Ивана Дыховичного. Год создания – пожалуй, единственное, о чём стоит напоминать особо; для столичных (и не только столичных) синефилов 2morrow – авторитетный бренд, не нуждающийся в лишних комментариях. Продюсерский проект Ольги Дыховичной всегда отличался первоклассной программой (три последних года её курирует Анна Меликова); нынешний сайд-проект «Матриархуд», организованный совместно с Фондом имени Генриха Бёлля, – не исключение.
Каждый из шести фильмов – киноманский must see: особый взгляд, провокационный ход, новое кинематографическое слово. Здесь хедлайнеры – все, ни одной проходной, необязательной работы.
Заявленная в названии тема материнства отягощена приторными ассоциациями: румяные матушки, улыбающиеся во всю ширину пухлых щек младенцы, синее солнечное небо, воздушные шары в форме сердца и прочее благолепие. Однако ничего этого нет в резких, зачастую конфликтных киновысказываниях участников «Матриархуда». В каком бы жанре ни выступали авторы – от остросоциального дока, современной волшебной сказки и психологической драмы до черного фарса, хоррор-триллера и эксперимента, размывающего грань между игровым и неигровым кино.
О бойком гран-гиньоле «Беремместь» (Prevenge) я уже писал в репортаже с Венецианского кинофестиваля 2016 года: режиссерский дебют актрисы и сценариста Элис Лоу, известной сотрудничеством с Беном Уитли, открывал венецианскую секцию «Неделя критики».
«Беремместь» – о вдовушке на седьмом месяце беременности: интересное положение не мешает ей методично расправляться с мужчинами, виновными в гибели её мужа. Причем в средствах героиня себя не ограичивает; так первой жертве она легко оттяпывает голову, и это – не предел, а только начало мщения.
Радикализм сюжета подкреплен режиссерским и человеческим радикализмом: Лоу, сыгравшая и главную роль, делала фильм, находясь на реальном седьмом месяце; кровь, конечно, в кадре бутафорская, а вот материнская психофизика – самая настоящая.
Можно воспринимать «Беремместь» как уникальный (и возможный только в Британии с её многолетней традицией черного абсурда) жанровый опыт комедийного слэшера, а можно – как лихорадочный феминистский вызов, кинотеатр жестокости, напоминающий о том, как опасно недооценивать женскую силу.
Об абортах в «Береммести» нет ни слова, но отчасти фильм можно трактовать и как завуалированную поддержку их противников: плод в чреве самостийной киллерши – уже вполне разумное создание, именно его тонкий голосок диктует мамино поведение. А вот документальный участник «Матриархуда», фильм американки Мэйси Кроу «Джэксон» (Jackson), напротив, посвящен героиням, отстаивающим право женщин самостоятельно решать, быть или не быть зачатому ребенку.
Хотя Кроу в своем панорамном неигровом полотне формально придерживается объективности, давая слово и директору Организации охраны здоровья женщин Шеннон Брюэр, и предводительнице движения против абортов Барбаре Биверс. Город Джексон, столица штата Миссисипи, выбран не случайно: в как бы самой демократичной стране мира, где аборты давно легализованы, остаются места, в которых сделать аборт крайне просто. В Джексоне 2012 года остаётся одна единственная клиника, проводящая эту процедуру, причем существует она в постоянной осаде религиозных фанатиков.
В таких условиях и кино вынуждено из произведения искусства превращаться в оружие.
К непростым размышлениям располагает и второй фильм на тему – игровой участник прошлогоднего конкурса Берлинале «24 недели» (24 Wochen) Анне Зоры Беррашед.
Мастерски поставленная социо-психологическая драма с выдающейся немецкой актрисой Юлией Йенч в роли звезды стендапа Астрид. Астрид рада своей второй беременности и с удовольствием использует её как источник творческого вдохновения (почти как когда-то ведущая MTV Тутта Ларсен, чья трагически завершившаяся беременность проходила на виду у телезрителей) – покуда после очередного визита к врачу не узнает о серьезных генетических нарушениях плода.
О том, какими кошмарами чревато материнство, – странный и изобретательный датский хоррор-триллер Али Аббаси «Шелли» (Shelley). В нём молодая румынская эмигрантка Елена соглашается стать суррогатной матерью для обеспеченной скандинавской семьи. Семья не без странностей: живет экологически правильной жизнью, доведенной ло абсурда – в лесном доме без электричества и водопровода. Впрочем, все эти причуды покажутся пустяками, когда начнет действовать начнет плод.
Не собираюсь раскрывать сюжетные секреты, скажу только, что это вовсе не реинкарнация «Омена», дьявола здесь никто не рожает, и, возможно, пусковым фактором режиссерской фантазии была такая очевидность, как «во время беременности трудно быть красивой».
Однако и обычная человеческая физиология – щедрый источник фобий и фантазмов.
«Эпифания» (или «Богоявление», Epifania) – совместный проект колумбийца Оскара Руиса Навиа (его «Ловушка для крабов» участвовала в 2morrow 2010 года) и шведского документалиста Анны Эборн (Pine Ridge), трехактная фантазия о смерти и рождении, поэтичный эксперимент – в том числе, и с носителями визуальной информации – фильм снят на 8 мм, 16 мм и цифровую камеру.
«Эпифания» завораживает синтезом вымысла и несымитированной реальности: граница между доком и игровым кино предельно прозрачна, режиссерская мысль движется по параболе – от мистической главы к главе, запечатлевающей роды в режиме реального времени. А вот известный полярными жанровыми и стилистическими опытами венгр Бенедек «Бенце» Флигауф (в его фильмографии есть и сюрреалистический «Млечный путь», и романтическая антиутопия «Чрево», и жесткая социальная драма «Просто ветер», также показанная на 2morrow) сделал повседневность декорацией жутковатой волшебной сказки «Лилиевая тропа» (Liliom ösvény).
Материнство и метаморфозы – близнецы-сестры.
