В прокат выходит экранизация романа Дмитрия Глуховского. Те, кто, как и автор этого текста, роман не читал, могут быть спокойны: спойлеров нет.
Я пришёл на пресс-показ фильма, ровным счётом ничего не зная о содержании (и, более того, предполагал, судя по экранизации другого романа Глуховского «Метро», что это фантастический триллер – ошибался). Это, конечно, очень здорово – смотреть кино «с чистого листа», без предварительных настроек;
«Текст» же, при всей предсказуемости сюжетных ходов, смотреть именно что интересно – что там будет дальше, чем закончится?
Трейлер содержание тоже не раскрывает: в нём Александр Петров обращается к зрителю на «ты», объясняет, что трейлер кинотеатр не может показать из-за возрастного ограничения в «18+», а фильм – важный, о нас, о времени. Всё. Совсем без информации в рецензии всё же не обойтись – ограничусь той, что даёт клип Басты к выходу фильма в прокат; это, так сказать, дозволенные речи.
Дозволенная речь – больная тема. Вы наверняка знаете, что с 2014-го года в России действует закон, нарушающий Конституцию РФ (и направленный, в конечном счёте, против русского языка). Конституция запрещает цензуру, а закон запрещает кинотеатральный прокат фильмов с матом, самой экспрессивной частью русского языка, в звуковой дорожке. И строгий возрастной ценз не имеет значения. Когда закон приняли, я был уверен, что работать он не будет – в конце концов, чтобы «уличить» кинотеатр, нужно предоставить, не знаю уж кому, Минкульту или участковому, доказательства, а аудио- и видеозапись в кинотеатрах тоже запрещена и карается за нарушение авторских прав. Однако же прокатчики, несмотря на отсутствие прецедентов, закон соблюдают и калечат звук заглушками. Иногда это даже смешно, но в серьёзном «Тексте» мата много, он несёт, говорю без иронии, смысловую нагрузку, и зритель цензурированной версии (а другой в прокате и не будет) достаточно много теряет.
Понятно, что авторы, не сдерживая героев в использовании живой и нужной инвективной лексики, работали для вечности – или хотя бы тех времён, когда абсурдный запрет исчезнет, но факт остаётся фактом: из «Текста» исчезли значимые слова.
Собственно, один из мотивов «Текста» – жизнь в стране без прав и свобод, где одним (в данном случае, представителям коррумпированных и криминальных силовых структур) позволено всё, другим – ничего (схема работает на всех уровнях: прессе и гостям на премьере можно смотреть «Текст» с оригинальным звуком и порнографическими кадрами, обычным посетителям кинотеатров – нет).
Пётр (Иван Янковский), борзый сотрудник отдела по борьбе с наркотиками, «закрывает» на семь лет ни в чём не повинного студента Илью (Александр Петров) – просто «потому что может», как понуро формулирует сам Илья. Всё по тексту Басты: «Нас равняют с землёй, ломают и топчут, мы обречённо принимаем побои молча, мы обесточены и кровоточим, у нас почти нет шанса». Так что «Текст» – это и про покорность, и про какую-то историческую обречённость гражданского общества в России; принципиально пессимистический взгляд.
В целом же фильм Клима Шипенко выглядит аналогом «Джокера», только с другой идеологией.
«Джокер», пусть наоборотный, зеркальный, выворачивающий позитивный стандарт наизнанку и меняющий плюс на минус, но всё же вариант классической голливудской истории успеха: герой одерживает победу, освобождая своё тёмное начало. В «Тексте» победа невозможна; ну и Илья после разных мучений превращается не в демона, а, скорее, в мать Терезу. Но совпадений больше: маленький человек, получающий от общества пинки и пистолет; больная неуютная реальность (в «Тексте» что слякотное Подмосковье, что клубная Москва выглядят одинаково непригодными для жизни – как списанный с Нью-Йорка мусорный город Готэм); импульсивная попытка бунта; муторные отношения с пассивно-агрессивными матерями.
Мрачная и жестокая история, которую легко представить в радикальном исполнении представителей авторского кино (я в первую очередь думал про Алексея Мизгирёва), становится основой большого, крупнобюджетного, рассчитанного на широченную массовую аудиторию фильма. Даже карьеры Тодда Филлипса и Клима Шипенко схожи: оба – суперпрофи с крепкой режиссерской рукой, которым по силам любой жанр. В фильмографии Шипенко есть нуар-детектив «Кто я?», ромком «Любит не любит» (один из самых нестыдных в этом не раз опороченном жанре), остросюжетная социальная драма «Как поднять миллион. Исповедь Z@drota» и основанный на реальных событиях космический триллер «Салют-7» (а на конец года запланирован выход комедии «Холоп», отчасти использующей драматургическую конструкцию «Иван Васильевич меняет профессию»).
Получается уже мировой тренд – на смену привычным сюжетным схемам приходит жанровое кино со смурным выражением лица; рационально выстроенный жесткач.
Реальная примета нашего мутного времени, когда уверенность в изначально здоровом устройстве мира, отдельные недостатки которого исправляют настоящие герои, покидает даже блокбастеры.
Да, видимая невооруженным глазом актёрская техника – то, что сближает Александра Петрова с Хоакином Фениксом; ещё одно лыко в строку текстуального сравнения двух фильмов. Невероятно крут Иван Янковский, который иногда играет прямо внука Дракона, а иногда – уязвимого, имеющего право на сочувствие человека; но, чтобы ни играл, всё здорово. В «Тексте» вообще безупречный актёрский ансамбль; отдельная радость – Елена Павлова, артистка театра «Около дома Станиславского», в роли матери Ильи и камео волшебной Сони Карпуниной, открытой «Одноклассниками» Сергея Соловьёва.
Короче, желаю «Тексту» сборов «Джокера»; он их достоин.