Театр Ан дер Вин: Огненный ангел

Андреа Брет – режиссёр психологического реализма со всеми последствиями. Вспомним, как в зальцбургском «Евгении Онегине» она не поленилась тщательно выписать коротенькую сцену после Письма Татьяны, в которой заботливый внучок уже вырыл могилку любимой бабушке Филиппьевне, а она, бедная (наша чудесная Эмма Саркисьян), кротко в неё ложилась, чтобы проиллюстрировать разъясняющую режиссёрскую мысль.

В «Огненном ангеле» Брет не щадит ни себя ни зрителя: музыка Прокофьева сама по себе страшная и гнетущая, но режиссёр усугубляет каждый макабрический поворот до чрезвычайности. Конечно, ни о каких Средних веках, которые были дороги и Валерию Брюсову, автору романа про его эротические терзания, ни Сергею Прокофьеву, который охотно бросался в мастерскую Агриппы Неттесгеймского, и речи нет.

Мы в психушке, где роются в помоях, лежат в пустых ваннах, стоят в несуразных позах и так далее. Пришедшему сюда Рупрехту – истовому лицедею Бо Сковусу приходится влиться в этот корпус умалишённых, чтобы постараться помочь зациклившейся на своём видéнии Ренате. Но в конце он всё-таки тихо унесёт отсюда ноги. Много сценических подвигов мы знаем у Аушрине Стундите, но такой одержимости ролью, кажется, не видели. Смотреть этот спектакль трудно, потому что мы сами рискуем сойти с ума во время действия. И в памяти нашей останутся и скрюченный, безликий Ангел с чёрными крыльями, которого увозят в никуда, и другой, красавец-юноша, с пышными крыльями белого цвета, который и рад бы прижаться к Ренате и спасти её от всего живого и безумного, да ему самому тоже надо бежать отсюда. А куда они там уходят и можно ли уйти от нашего сегодняшнего безумия, на это Андреа Брет не отвечает. Хотя дирижер Константин Тринкс со своими метаниями и нагнетаниями, наверное, имеет на этот счёт более чёткие представления.

АЛЕКСЕЙ ПАРИН об опере ОГНЕННЫЙ АНГЕЛ — ТЕАТР АН ДЕР ВИН