Французский классик XIX века Проспер Мериме известен как великий новеллист, автор «Маттео Фальконе» и «Кармен». Мериме-драматург далеко не так популярен. Актер Кирилл Пирогов отчасти восстановил историческую справедливость, поставив на родной Старой сцене «Мастерской Петра Фоменко» пьесу «Испанцы в Дании», первую из драматического цикла Мериме «Театр Клары Гасуль». Любой литературный справочник описывает эту датированную 1825 годом мистификацию – все вошедшие в сборник тексты были приписаны вымышленной испанской актрисе – как выходку большой политической остроты, апологию освободительного движения испанского народа.
В спектакле, практически не отклоняющемся от первоисточника, актуального вольнодумства нет, зато вдоволь праздничной театральной стихии, что гораздо ценнее.
Когда-то, до открытия новой сцены, в этом же Зеленом зале играли «Войну и мир. Начало романа» – и сладких воспоминаний о том спектакле не избежать: и стены помогают, и время действия. Роман Толстого начинается в 1805-м, действие пьесы Мериме разыгрывается в 1808-м. Одна и та же эпоха наполеоновских походов, похожая тема – любовь во время войны, бережно и остроумно воспроизведенный постановочный стиль Петра Наумовича:
В новой постановке мажорируют легкость, радость и игра, за которые все так любят «фоменок». И которые очень к лицу пьесе Мериме – авантюрной, ироничной, раскованно забавляющейся с канонами классицизма.
Единство времени оборачивается тремя веселыми днями, а непременный конфликт долга и чувства решается по-французски фривольно. Это, в каком-то смысле, спектакль мечты – его можно без колебаний рекомендовать нормальному зрителю, не ищущему обязательных новаций, но рассчитывающему на честное интеллигентное развлечение. Секрет такого традиционного театра в других местах почти утрачен навсегда-навсегда. И слово «старомодный» ему не подходит – слишком он живой и искренний.
Не знаю, как насчет трюизма про «театр начинается с вешалки», гардероб в «Мастерской» обычный, но театр здесь действительно начинается с порога – оригинальных и причудливых программок.
Подозреваю, что даже не склонные к коллекционированию зрители могут хранить большущий лист картона к «Пяти вечерам», ботинок со шнурками – к «Летним осам», кусок цветастых обоев – к «Фантазиям Фарятьева» или стилизованную под советский киноплакат программку «Тополей». Настроение «Испанцев» тоже задает программка – перевязанная веревкой и скрепленная сургучной печатью, словно старинное письмо или, что ближе к сюжету, тайное донесение. В 1808 году на острове Фюн, где расквартированы французские, испанские и немецкие войска, шпионам – раздолье. Точнее, шпионкам. У Мериме интриги плетут красивые женщины, состоящие на жаловании у полиции: коварная госпожа де Турвиль (Полина Айрапетова) и её невинная дочь, мадам де Куланж (Мария Большова), весьма неохотно приобщающаяся к одной из древнейших профессий.
Дания в «Испанцах» – всеобщая тюрьма, место, где если не идет дождь, идет снег, и вырваться с острова Фюн мечтают и испанцы, и французы.
Бодрость духа хранит разве что спасенный в разбушевавшемся море английский агент (Александр Мичков), постоянно переходящий на выскопарный поэтический штиль. Наполеоновский ставленник (Павел Яковлев), клянет начальство и вяло поддерживает шаткое статус кво – испанские союзники вот-вот выйдут из под контроля, маркиз де ла Романа (Анатолий Анциферов) и его геройский адъютант Хуан Диас (Денис Аврамов) уже вступили в сговор с англичанами. Но юная резидентка поневоле де Куланж влюбляется в Хуана, и романтическое чувство расстраивает все политические козни. Подробнее пересказывать «Испанцев» не возьмусь: во-первых, есть риск запутаться в событиях, а во-вторых, неблагодарное это дело, разбалтывать остросюжетный спектакль.
В нём всё как-то очень толково придумано. Начиная с «самоигральной» декорации Максима Обрезкова – грезы о приключенческом романе, материализованной в архитектурном объекте: девять масляных ламп на авансцене, скрипящая деревом навесная платформа, с которой так славно доносится и звон шпаг, и любовные признания.
Костюмы и мизансцены неназойливо стилизованы под ампир Жана-Луи Давида, в актерском кураже видны настоящие гусарские замашки.
Только явно тесно «Испанцам» в камерном Зеленом зале, им – многофигурным, порывистым, с танцевальными интермедиями – нужен простор.
