Редактор Журнала CoolConnections вспоминает свой критический текст, опубликованный в 2000-м – когда «Матрица» впервые вышла на российские экраны .
Я помню всё до мелочей – последний год тысячелетия, я учусь на втором курсе киноведческого во ВГИКе. Долларовые сбережения от удачно проданного незадолго до «чёрного вторника» 1998-го года гаража подходят к концу, по выходным я работаю на Горбушке – торгую видеокассетами с арт-хаусом на точке, которую держал бывший военный Миша, святой киноман, тративший на зарплату своим «сотрудникам» едва ли не всё, что зарабатывал (в «новые времена» столкнулись всего раз – на спектакле Филиппа Жанти; обнялись, как родные). На Горбушку приходится самый трудный, зимне-весенний сезон – мороз без солнца, ничего чудесного, согревались палёным коньяком, который на слякотных аллеях парка продавали весёлые цыганки; удивительно, что не простудился в ту пору ни разу, вопреки всем экстремальным условиям. Будущее молодого критика в тумане, но спасибо вторым выборам российского президента и однокурснику-сценаристу.
Кандидат Умар Джабраилов решил, что без информационного ресурса настоящему пацану, баллотирующемуся в президенты, нельзя и открыл интернет-портал obozrenie.ru, где было место и для культуры-искусства.
На должность заведующего отделом позвали Кима Белова, который тут же позвонил мне и позвал в напарники; я, само собой, согласился, не раздумывая. Платили очень неплохо, но гонорарный фонд равнялся нулю, поэтому свою зарплату мы делили с авторами: Ким отстёгивал драматургу Саше Родионову, который писал про театр, я – Лёне Александровскому, который писал про музыку. Отличный, кстати, был ресурс, жаль, что ненадолго пережил поражение Джабраилова на выборах (я голосовал за него – не из корысти, а из убеждения, что капиталист в президентах лучше кагебешника; если б все придерживались такой точки зрения...). Но я увлекаюсь воспоминаниями; сейчас речь о другом – о «Матрице», одном из главных фильмов той эпохи, который я ждал, наверное, больше всех прочих. Настолько сильно, что, собрав волю в кулак, отказывался от просмотра на «тряпочной» пиратской VHS-копии, дождался выхода в кино и пошёл в большой зал Киноцентра на Красной Пресне (который тогда ещё не превратился в ад на земле под названием «Соловей», а был просто классным кинотеатром с огромным экраном, под одной крышей с Музеем кино).
Сегодняшний перезапуск в кино фильмов 1990-2000-х вызывает у меня неприятное чувство: время останавливается, будущему, которым грезили в Миллениум, подписан приговор. Впрочем, и с такой желанной «Матрицей» 19 лет назад случился облом, задокументированный в трёх абзацах рецензии на джабраиловском сайте. Я сейчас не стану никак комментировать тот текст, просто приведу его здесь в первозданном виде (как бы ни хотелось подправить какие-то стилистические мелочи). И даже не буду дополнять примитивными обощениями – вроде того, что за 20 лет вкусы не стали требовательней, и в яблочко попадают самые простые ходы (см. фильм «Джокер»).
Оригинальное название рецензии – «Ложки нет, ребята!»; Ким Белов по праву начальника придумал другое – «Кому – татор, а кому – лятор»; не факт, что лучше, но смешнее точно.
Ну а поскольку интернет – не бумага, стерпит любой объём, отправляю сюда бонусом и написанный в 2003-м году, на грани аналитики и анонса, текст к выходу «Матрицы: Перезагрузки»; он был опубликован в журнале «Русский репортаж», следов которого в сети сегодня всё равно не найти. Подозреваю, что и реинкарнации «Перезагрузки» недолго ждать.
«Матрица»: Ложки нет, ребята! (Кому – татор, а кому – лятор)
The spoon doesn’t exist… Нет ничего, конец света давно наступил, солнце закрыто рукотворными тучами, поэтому искусственный pc-интеллект вынужден перейти с солнечной энергии на энергию людей (читай: батареек). Но грядет пришествие нового спасителя «Нео» (в миру – обычного клерка Томаса Андерсона), приносящего людям не смех и радость, а горькую правду.
Божественно красивый Киану Ривз идеально подходит для роли нового бога (пригодился опыт съемок в «Маленьком Будде») – это единственное достоинство непробиваемо серьезного и ложнопафосного проекта. Идея о том, что наша реальность зыбка и неопределенна, эффектнее воплощена в «Городе мрака», да и до него были «Total Recall» и «Нирвана». В «Матрице» идея эта доведена до абсолютной, запредельной глупости – если «ложки нет», значит, нет и пуль, выпущенных в искусственном «матричном» мире.
Отчего же гибнут борцы за свободу ? (Фразы типа «такова участь всех борцов» не убеждают). А чего стоит меланхоличная растяжка «избранного» Нео, прошедшего суровую виртуальную школу восточных единоборств !
Киану Ривз a la Van Damme – зрелище любопытное, но никак не объясняющее коммерческий успех слишком тормозного боевика.
(Хотя может сказываться моя индивидуальная невосприимчивость к творчеству Ларри и Энди Вачовских. В их дебютном нуаре «Связь» внимания достойна только откровенная лесбийская сцена между Джиной Гершон и Дженнифер Тилли; в «Матрице» ничего столь же впечатляющего нет и в помине). И наконец – если вспомнить, во что превратился так называемый «реальный мир» (см. начало текста), без ответа остается вопрос: почему же все-таки мы воюем? По мысли авторов, «blame it on matrix» универсальное всему оправдание. Мысль, прямо скажем, недалекая.
«Матрица: Перезагрузка»: Матрицархат
Невероятно, но факт: право на звание первых режиссеров ХХI века завоевали простые парни из Чикаго, братья Вачовски, люди, пришедшие в кино с изящным, но совсем необязательным лесбийским «черным фильмом» «Связь», а потом вдруг разом покорившие человечество объяснением, ни много, ни мало, сути мироздания. Первопричиной всего сущего, по Вачовски, оказалась Матрица (спрашивать, что это, собственно, такое, дурной тон). Основополагающим тезисом, помогающим постичь философскую систему, – утверждение «The spoon doesn’t exist», то есть «Ложки нет, ребята!». Как нет смерти, нет подлинной жизни, нет ничего. Люди же – для удобства энергодобычи – заключены в стеклянные сосуды, но думают, что живут в реальном (очень похожем на наш с вами) мире. Миссию спасителя от компьютерного морока и власти машин Вачовски доверили герою по имени «Нео». Киану Ривз идеально подошел для роли нового бога. Еще Вачовские добавили экзотизма, пригласив для постановки трюков матерого китайского специалиста Юэня Ву Пиня. Тот заставил прошедшего суровую виртуальную школу восточных единоборств «избранного» Нео застывать в меланхоличной растяжке.
Кадр попал в число самых растиражированных эпизодов всех времен, его пародировали и цитировали в десятках лент, включая безумный японский боевик «Город потерянных душ», где Такаси Миике уподобил Нео бойцовых петухов.
От дискуссий по поводу связи «Матрицы» с буддизмом и выдуманной французским постмодернистом Жаном Бодрийаром «теории симулякра» не удержался даже Умберто Эко, не говоря о Борисе Гройсе или Славое Жижеке.
Здесь пора прекратить дозволенный экскурс в историю первой «Матрицы», прогремевшей в 1999 году, и напомнить, что, несмотря на внушительные кассовые сборы и интеллектуальный резонанс, многие сочли предложенную Вачовскими модель мира, мягко говоря, несостоятельной. Скептики недоумевали, отчего гибнут борцы за свободу – ведь если «ложки нет», значит, нет и пуль, выпущенных в искусственном «матричном» мире. Следовательно, Вачовские нарушают собственные правила игры. Злопыхатели считали, что зыбкость и неопределенность реальности гораздо эффектнее воплощена в предшествовавшем «Матрице» «Городе мрака» Алекса Пройаса (да и до него были и выдающийся фильм Пауля Верхувена «Вспомнить все», и менее заметные, но все же подозрительно похожие на «Матрицу» «Нирвана» и «Тринадцатый этаж»). Следовательно, Вачовские если не похитили, то, выражаясь политкорректно, суммировали чужие идеи. Неприятели «Матрицы» предлагали задуматься о вменяемости режиссеров, нарушивших важное правило фантастического жанра и оставивших без ответа вопрос «почему мы воюем». Ведь если вспомнить, во что превратился «реальный мир» (а превратился он в руинизированный апокалипсисом Аид без солнца), жить «в Матрице» куда предпочтительнее. И, тем не менее, наезжать на творение Ларри и Энди Вачовских также бессмысленно и бесполезно, как плевать против ветра. Спустя четыре года после ошеломляющего успеха первой картины с невиданной помпой выходит продолжение, а уже осенью появится третья часть «Матрица: Революция», обещающая устранить все возможные неувязки и белые пятна.
Вот тогда будет всем счастье.
Пока же люди делятся на две категории: одни почитают детище Вачовских за мессианское откровение, другие недоуменно пожимают плечами, отчего слишком замысловатый и напыщенный для фильма действия опус приобрел такую славу. Среди недоуменных, как правило, те, кому 25 и выше. Взрослые, в большинстве своем, не принимают «матричную» философию всерьез, хотя симпатизируют внешней эффектности фильма. Вот как внятно, например, объяснила свой жар нетерпения по поводу выхода «Перезагрузки» одна весьма толковая журналистка: «Там же прекрасный Ривз, и моя любимая Моника Беллуччи! И еще, в первой части были инкубы – потрясающий образ, долго преследовал меня в кошмарах. Теперь мне очень любопытно, вылупятся ли эти инкубы и кем они станут?»
Те же, кто моложе, становятся служителями нового, довольно мрачного культа. «Матрица» обладает мощным негативным энергопотенциалом: она сулит безрадостное будущее – в этом, впрочем, не отличаясь от стандартных антиутопий, но – в отличие от привычных образцов – не обнадеживает мало-мальски робким светом в конце тоннеля. Нео предлагает биться с Матрицей, создающей иллюзорный, но приемлемый для жизни мир, ради непригодной для жизни реальности. Этот мега-проект словно специально создан для метко нареченного Греггом Араки поколения игры Doom, поколения, изначально настроенного на разрушение. Программная антигуманность, отрицание самой возможности созидания впервые столь отчетливо сформулированы именно в жанровом кино, сделав «Матрицу» и впрямь, в каком-то смысле, первым фильмом нового тысячелетия.
Впрочем, адекватнее всего воспринимать «Матрицу» просто как дорогое высокотехнологичное развлечение.
Вторая и третья части трилогии сняты с использованием сверхновых технических достижений и более, чем 300 миллионов долларов, оттого и выглядят намного более cool, чем скромная по затратам первая лента. Так в «Перезагрузке» впервые демонстрируется пока уникальный эффект «flow motion», с помощью которого снята получасовая автомобильная гонка, самая масштабная в истории кино. Появляется большая внятность и в истории; обретает конкретные черты сама Матрица, вступающая теперь с людьми из секретного города Зайона в прямой конфликт. Наконец, как любое продолжение, в «Перезагрузке» есть обаяние встречи со старыми знакомыми и узнавания новых. На месте и Тринити – эффектная австралийка Кэрри-Энн Мосс, и агент Смит – Хьюго Уивинг, и учитель Морфеус – Лоуренс Фишберн, и, естественно, Нео – Киану Ривз. Для последнего «Матрица» спасение от бесславья, ведь в промежутках между первой и второй мы лицезрели сильно снизившего планку Киану в фильмах, каждый из которых был еще хуже прежнего – в «Наблюдателе», «Сладком ноябре» и «Хардболе».
Среди новых рекрутов «Матрицы» Найоби, персонаж супруги Уилла Смита Джады Пинкетт-Смит, и обладательница пышного имени и форм Персефона – покорительница Голливуда Моника Беллуччи. Для тех, кого вездесущая Беллуччи еще не успела утомить, ее участие – весомый повод взглянуть на «Матрицу».
