Премьера романтической антиутопии Тибора Баноцки и Шарольты Сабо прошла в 2023-м на Берлинале; за год «Небо» пропутешествовало по десятку фестивалей от Анси до Ситжеса: мрачные живописные прогнозы весьма привлекательны, особенно в современных дисгармоничных условиях
Все животные и растения вымерли; город Будапешт, он же просто Город, миниатюрное государство, жив – но под вынесенным в название защитным куполом.
За пределами прозрачного пластика – выжженная земля и невыносимые метеоусловия; гром и молнии; полгода – плохая погода, полгода – совсем никуда.
Внутри всё стерильно и ухожено, как в реальном Будапеште (или собянинской Москве); и жить можно почти припеваючи, ужиная органической едой искусственного происхождения в люксовых ресторанах. Одно но: можно, но только до пятидесяти лет; после каждый гражданин обречён принести себя в жертву на благо социума; отпраздновал юбилей – отправляйся сырьём на Плантацию. Некоторые по доброй воле завершают себя и раньше, как поступает, не в силах справиться с депрессией, 32-летняя Нора. Её 28-летний муж, психолог Штефан, у которого почти четверть века впереди (и все шансы, что администрация одобрит новый брак и ребёнка), не готов к расставанию с любимой...
О причинах, побуждающих Нору уйти до срока, так же как о деталях спасательной операции, предпринятой Штефаном, и том, какой именно переработке подвергаются на Плантации люди, молчу, чтобы не раскрывать лишнего. Молчание в рецензии на жанровый фантастический фильм – золото. Баноцки и Сабо, сами приближающиеся к 50-летию, не изобретают ничего по сути нового, работают в проверенных (и подтверждённых) временем канонах антиутопии – экологическая катастрофа, репрессивное общественное устройство, мутация как основа нового миропорядка.
Но работают интересно; чётко и здраво формулируют тоталитарную основу основ – запрет на вольное обращение граждан с собственным телом;
и блещут визуальной фантазией, осмысленно используя технику ротоскопической анимации, обычно (как в случае с другим громким «мультфильмом» прошлого года, польскими «Крестьянами») вызывающей у меня наивный вопрос: зачем снимать и потом раскрашивать живых актёров? Не лучше ли снять нормальный игровой фильм? В «Небе» плавное – человеческое и человечное – движение вписанных в двухмерную картинку героев контрастирует с бездушной урбанистической и индустриальной геометрией; ротоскопия делает убедительными сюрреалистические трансформации; упрощает (разумеется, тех же изобразительных чудес можно было достичь и компьютерной графикой), но и обостряет этическую проблематику, переводит sci fi аттракцион в плоскость философского размышления.
Где-то – в ущерб действию; от обещанного экшна фильм склоняется к меланхолии и безысходному романтизму. Логично:
экшн подразумевает какой-никакой, но хэппи-энд, а после конца глобальный счастливый исход немыслим;
одна надежда на мимолётную и скоротечную близость.
Постскриптумом – сугубо личная ассоциация.
Возможно – и даже скорее всего – непреднамеренно, повествовательная структура «Неба» – долгий трип с промежуточными остановками, из сохраняющего следы прошлого города в неясное запределье – напоминает великий фильм другого венгра, «Филиал» (A részleg) Петера Готара. Даже если Барноцки с Сабо ничего такого не имели в виду, повод найти и посмотреть; как часть метавселенной сюрреального венгерского кино.