Спектакль Робера Лепажа, поставленный в Metropolitan Opera в 2012-м году, – украшение библиотеки проекта TheatreHD.
На сцене – зрительный зал, позолоченные ярусы и ложи: большой оперный театр – лучшее место для воплощения шекспировских чудес. Сцена – перешеек, что связывает реальный и магический театр, зазеркалье, в которое Робер Лепаж умеет проникать, как мало кто. Буря, с которой начинается и сказка Шекспира, и написанная в 2004-м году опера Томаса Адеса, бушует там, где положено быть партеру; рокочет увертюра, бутафорские волны – как в «Казанове» Феллини, только выше – захлестывают нарисованный бельэтаж, на бешено вращающейся люстре пляшет небесный дух Ариэль, а внизу, в морской пучине, захлёбываются потерпевшие кораблекрушение. Когда стихия успокоится, на сцену, мягко подсвеченную огнями рампы, выйдет Просперо, властелин таинственного острова, чтобы поведать своей дочери Миранде горестную историю злоключений, предшествовавшую буре.
Просперо – даром, что в татуировках, придающих сходство и с дикарем, и с якудза, и с рокером – волшебник и ценящий мудрые книги эстет.
Когда-то был герцогом Милана, но вместе со своим городом искусств был предан братом Антонио, вступившим в сговор с Алонзо, королем вульгарного и тщеславного Неаполя. Просперо укрылся на острове, где овладел магией; ему прислуживают добрый дух воздуха Ариэль (Одри Луна, чьё колоратурное сопрано будто возносит в стратосферу; в акробатическом прологе Луну дублирует цирковой артист Хайме Веразин) и гнусное чудище Калибан (Алан Ок). Буря, уничтожившая корабль, на котором плыли Антонио и Алонзо с семьёй, – дело заклинаний Просперо; теперь он готов к мести выжившим – но победят, конечно, любовь и прощение...
Последняя написанная Шекспиром пьеса увлекала десятки режиссёров; среди самых значимых киноэкранизаций – фильмы Дерека Джармена, Питера Гринуэя (его версия называется «Книги Просперо») и Джули Теймор (не чуждой и театру – именно с кинотрансляции её «Волшебной флейты» начался проект The Met: Live in HD). «Бурю» в оперу превратил британский композитор Томас Адес; в момент создания ему было 31 год,
такая яростная, экспрессивная, раскаленная партитура могла быть создана только молодым автором.
Первая постановка в лондонском «Ковент Гарден» была осуществлена в 2004-м и до нью-йоркской премьеры в 2012-м опера инсценировалась ещё четыре раза – почти беспрецедентный для современной оперы случай. Робер Лепаж и монреальский художник Жасмин Катудал, придумавшие разыграть «Бурю» в декорациях, имитирующих театр (не абстрактный, кстати, а миланский La Scala, ведь Просперо – миланец), будто обрамляют, сдерживает музыкальное бесчинство полного диссонансов первого акта. За дирижерским пультом в Met – сам Адес, безоговорочно принявший такую трактовку.
Лепаж обращается с «Бурей» деликатно: меньше шоу – больше изящества; для него этот спектакль – как путешествие зачарованного странника по театру, от зала первого действия к закулисью третьего; и Просперо здесь – не то, чтобы альтер эго Лепажа, но тоже режиссёр;
возможно, так себя и чувствуют режиссёры – и демиургами, которым подвластно всё, и изгоями-чужаками.
Лепаж, в биографии которого несколько интимно автобиографических спектаклей, и в «Бурю» привносит эту личную интонацию; его режиссура определенно мягче партитуры (почти как в гораздо более камерной «Любви издалека»).
Но я не хочу создать ложное представление о музыке как о радикальном атональном сочинении, испытывающем уши на прочность;
опера Адеса более, чем дружелюбна к слушателю,
она экзальтирована, но и нежна (разве что чёткий комедийный акцент Шекспира Адес почти игнорирует, оставаясь серьёзным всегда). Неистовый Просперо в исполнении британского баритона Саймона Кинлисайда и Миранда – Изабель Леонард (в 2012-м – восходящая звезда; невероятная Марни в недавней премьере Met) – два эмоциональных, энергетических и идеологических полюса оперы.