Выглядит дорого, качественно и да, красиво, как бы странно ни звучала такая характеристика применительно к блокбастеру о катастрофе на Чернобыльской АЭС.
В середине апреля 1986 года главный пожарный атомной электростанции Алексей Карпушин (Данила Козловский) пошёл вместе с товарищами по работе и общаге подстричься – и узнал в парикмахерше Ольге (Оксана Акиньшина) девушку, которую бросил десять лет назад. Старое чувство возгорелось – с обеих сторон – с новой силой, и спустя две недели Алексей готов был всё отдать, лишь бы Ольга с десятилетним сыном, неслучайно носящим то же (отцовское!) имя Лёша, уехала с ним в Киев: на АЭС искателю приключений стало скучно. 25 апреля Карпушин сдал дела, получил напутствие «Сухих рукавов!» и закатил отвальную.
Но в ночь на 26-е случилось сами знаете что, и радужным планам на будущее пришёл конец...
Есть несколько выдающихся нервных и осознанно сбивчивых драм, инспирированных Чернобылем: фильм Александра Миндадзе, благодаря которому мы никогда не забудем, что полыхнуло в субботу, или «Распад» (1990) Михаила Беликова, первая в игровом кино попытка осмыслить бедствие. Там Чернобыль рифмовался и с крушением страны, и с распадом семьи – частной трагедией героя Сергея Шакурова: пьяная бравада «Требую всех привлечь к Страшному суду» была психозом журналиста-рогоносца. Но это всё «фестивальное кино», «не для всех», другое дело – превратить реальную историческую трагедию в блокбастер.
Миссия почти невыполнимая:
саспенс невозможен по определению, финал известен, сомнений в том, что ликвидаторы смогут пройти подреакторными коридорами «через седьмую отметку» и откачают «опасную воду», предотвратив взрыв, угрожающий уже всей европейской территории, нет.
Авторы это тоже понимают, и делают «Чернобыль» парадом жанровых аттракционов. Начинается как романтическая love story, продолжается – в сам момент аварии – как фильм катастроф (чуть ли не с элементами хоррора – обгоревшая плоть, неукротимая рвота), далее – толика производственной драмы (когда технари, военные и чекист с «убедительным документом» и искривлённым лицом по чертежам решают, как не допустить полной амбы).
Потом – черёд героического экшна, финальная кода – бесстыдная, как в Болливуде, мелодрама.
Всё сценаристами Алексеем Казаковым и Еленой Ивановой придумано правильно, но не работает (говорю только за себя): блоки разных жанров приварены друг к другу намертво (в отличие от металлических щитов на АЭС), без зазоров и необходимого в кино воздуха.
Сценарная удача – житейские мотивировки, оправдывающие подвиг: Карпушин, вообще, не такой дурак и патриот, чтобы нырять в смертоносный «бассейн», но неожиданно обретённый сынишка – при смерти, словил дозу радиации, и это единственный способ отправить его спецрейсом в спасительную швейцарскую клинику. Финальный и фатальный спуск Карпушина в преисподнюю реактора – оставив любимой записку «Прости, но мне надо вернуться» – укладывается уже в психологический портрет героя: тихая семейная жизнь с летними поездками в морю – совсем не про него. Лучше – отчаянный и исполненный романтизма шаг; иного исхода влюблённый в себя и персонажа актёр-режиссёр не принял бы.
Упрекать Козловского в нарциссизме – всё равно, что сетовать на то, что в огороде – бузина, в Киеве – дядька, а в Питере – Нева.
Сослуживцы завидуют «мужской силе» Карпушина; олина подружка Марина говорит «У нас любая за такого Родину бы отдала»; проезд героя вдоль живописных электрических вышек происходит под «Последнего героя» группы «Кино» – и очень это всё органично.
Не режет глаз ретро, запечатлённое оператором Ксенией Середой. Обилие красных флагов и кумачовых транспарантов – широкая подготовка к майским праздникам: повезло кинематографистам с датой аварии. Тётки в автобусе, урчащие на красавиц-парикмахерш «растопырились тут, как проститутки валютные вырядились», благополучно дожили до наших дней,
эту породу ни радиация, ни вирусы не угробят.
Особое упоминание – «ненастоящий свет» (как замечает вступивший в близкий контакт с радиационным заревом пожарный Тигран), горящий реактор, отражающийся в объективе любительской кинокамеры LOMO: это маленький Алексей случайно оказался подле АЭС – будто пацан из «Супер 8» Дж. Дж. Абрамса.
Да, та самая подружка – яркая эпизодическая роль актрисы Мастерской Брусникина Юлии Джулай; и весь «Чернобыль» – живое подтверждение того, что нет маленьких ролей. Естественно, в первую очередь обсуждают центральных исполнителей;
крупные планы удивительной Оксаны Акиньшиной – просто новая классика.
Но тут хороши все, даже появляющиеся на считанные минуты.
Не в первый раз думаю о том, что актёры – лучшее, что есть в отечественном кино.
Были бы достойные их сценаристы – а то дуэт, написавший «Чернобыль», проявил остроумие только во вложенном в уста героя анахронизме «эксклюзивный тест». Это, если что, не про ликвидацию последствий аварии, а про катание на закрытом до Первомая чёртовом колесе.
