Премьеру, запланированную на май 2020-го, пришлось ждать год. Но это не «датская» постановка: вспоминая скромных героев Великой Отечественной, на мхатовской сцене сочиняют негромкую оду земной жизни, не теряющей ценности ни в войне, ни в мире.
«В окопах Сталинграда» – спектакль, который кажется очень простым. Слева – рассказчик, лейтенант Юрий Керженцев (Артём Быстров), живой, смотрит на однополчан, тех, что сидят вдоль правой части сцены, чуть снизу вверх: они погибли на фронте, память Керженцева возвращает их из небытия и даёт голос. Сидят бойцы «на досках» – образ, родившийся из одной некрасовской строчки «простые гробы из сосновых необструганных досок». В программке – исчерпывающее жанровое определение, «Монологи о войне»: так и есть, только монологи, простые слова, укладывающиеся в неполные полтора часа.
Всё просто, но это великая и ускользающая от рецензентского инструментария простота.
Парадоксальный эффект – спектакль, состоящий главным образов из слов, сопротивляется описанию.
«Просто как-то это всё здесь, на фронте. Был вчера – а сегодня нет. А завтра, может, и тебя не будет», – говорит Керженцев. Вспоминает Харламова: «Мой бывший начальник штаба. А умирал очень просто. Просто перестал дышать».
За этим «просто» – и трагедия, и тайна, и вечность – как и за мнимой постановочной простотой «Сталинграда».
Не подумайте, что Женовач работает на одной скорбной ноте или идеализирует всех героев; мол, о мёртвых либо хорошо, либо никак. Здесь – по-всякому; есть ушлый живчик Астафьев, который раздражает, есть назойливый бюрократ Устинов, есть самодур Абросимов, из-за глупой атаки которого бессмысленно погибли люди. Всякое есть – как и в монологах, лирическое вперемешку со смешным. «В окопах...» часто говорят про смерть, однако не о ней – о жизни говорят, и название давнего спектакля в СТИ – «Битва жизни» – пришлось бы к лицу и этой работе.
Сцена МХТ тоже выглядит обманчиво – малым камерным пространством. Не потому, что всё основное действие сосредоточено на её передовой – из-за интонации, с которой Женовач и преимущественно молодые («ни одному из них не было больше 24-х лет», – скажет Керженцев, но выскочит на этой фразе лейтенант Карнаухов: «а мне 25!») мхатовские артисты проживают и проговаривают похожую на дневник повесть Некрасова (от старшего поколения – Сергей Сосновский, от среднего – Евгений Сытый и Александр Усов). Будто не ко всему залу, а лично к тебе обращаются.
И никакой стылой статуарности – это притом, что перемещения актёров сведены к минимуму.
Я не знаю, кто бы ещё смог так, как Женовач, мастер сокровенных театральных разговоров, превратить площадку на без малого тысячу кресел в место общения глаза в глаза; создать иллюзию сокращения дистанции – нет десятков метров, отделяющих тебя от исполнителей, и нет десятков лет, отделяющих от героев. И актёрам не надо театрально повышать голос, чтобы быть услышанными.
Ритм инсценировки отличается от ритма Некрасова – у него всё же экшн, написанный в 1946-м, по горячим следам, в настоящем времени;
всё случается здесь и сейчас. Спектакль же течёт подобно медленной спокойной реке, словно продлевает в бесконечность короткую паузу между сражениями; время останавливается, позволяя оглянуться и увидеть тех, кто победил, не увидев своей победы.
Только начинаются «В окопах...» с невероятной, ошарашивающей (в том числе и театральными ресурсами МХТ) сцены боя: Женовач и его постоянный художник-соавтор Александр Боровский придумали потрясающий (и в прямом смысле тоже) аналог сражению. Конечно, не для того чтобы продемонстрировать технические возможности театра. Спектакль позволяет физически ощутить состояние, пойманное в песне из фильма «Батальона просят огня»: тишиной оглушены. «В окопах...», начинающиеся со взрывов и пожаров – про тишину, про тихое непафосное достоинство;
цезуры в монологах значимы не меньше слов.
Да, о том, как «играл» занавес в легендарном «Гамлете» Юрия Любимова и Давида Боровского, я только читал, но уверен, что простреленный мхатовский занавес в «Сталинграде» – конгениальное отцовскому решение Александра Давидовича.
За растерзанным занавесом и уничтоженным театром начинается другое – подлинное.
Горькое, но и радостное – как разрушающая окопный монохром новогодняя ёлка в финале. «Ну, а теперь кончим речи и пойдёмте на его поминки. Не смущайтесь, что блины будем есть. Это ведь старинное, вечное, и тут есть хорошее. Ну пойдемте же! Вот мы теперь и идем рука в руку. – И вечно так, всю жизнь рука в руку!»
© Фотографии Александра Иванишина предоставлены пресс-службой театра
Другие спектакли Сергея Женовача в Журнале CoolConnections: «Мастер и Маргарита», «Заповедник», «Три сестры», «Старуха».