Один из главных отечественных фильмов года вышел, миновав, по понятным причинам, кинотеатры. Зато в оригинальной режиссёрской версии.
Почти голая и вся в крови, Таня, убегая от полиции, прячется в остановившейся на светофоре машине.
Дверь любезно открыла грустная девочка-пассажирка. Водитель – папа девочки, Евгений – раздосадован, но пасует перед дикарским обаянием незваной гостьи и отвозит её в свой роскошный офис – отмыть, одеть и напоить чаем. Нерядовой внешний вид Тани объясняется просто: она – активистка, в момент облавы участвовала в акции против убийства животных, отчего и стала похожей на ходячий стейк. Но вообще Таня – модель, мечтающая стать актрисой и сниматься у Триера; девушка с вечной улыбкой и без царя в голове. Евгений – бизнесмен, уверенный, что делает лучшие компьютерные игры в России, – был бы не прочь стереть улыбку с лица новой знакомицы. Как говорили на MTV 1990-х, «улыбайтесь – это раздражает», а эта безумная Татьяна раздражает изрядно. Но и пленяет тоже; да и дочь, пребывающая после развода родителей в почти аутичном состоянии, на Таню реагирует положительно. И Евгений предлагает фанатке Триера стать прототипом Феи в третьей часть «русско-народного» шутера «Коловрат», который вот-вот выйдет на рынок. Релиз осложняют непредвиденные обстоятельства: в Москве появилась банда неофашистов, зверски убивающая таджиков и геев; видео с документациями бесчинств оперативно появляются в сети – любой увидит, что фашики, прячущие лица под масками, имитируют пластику компьютерного Коловрата и «подписывают» убийства его логотипом. Компания Евгения в панике, но сам он, будучи прожженным циником (других бизнесменов в кино и не бывает), пытается обратить криминал в рекламу игры; любой шум – полезен. Сгодится всё – хоть преступления, хоть расписанный Андреем Рублёвым Успенский собор во Владимире: его интерьер Евгений хочет использовать в «Коловрате». А Таня, влюбившаяся в Евгения с первого взгляда, видит в своём хмуром бородатом избраннике реинкарнацию Рублёва – и Евгений готов ей поверить...
Бегло пересказать завязку «Феи» не так-то просто: большой, с какой стороны ни посмотри, фильм, opus magnum Анны Меликян (её студия называется Magnum, но это не каламбур). «Фея» – в одном ряду с «Русалкой» и «Звездой», дивными современными сказками, нездещние, почти инопланетные героини которых жили, мечтали и влюблялись в нерасположенных к сказкам условиях современной Москвы (странные звёзды тех фильмов – Мария Шалаева и Тинатин Далакишвили – играют в «Фее» подруг Тани). Но – амбициознее, с жирно прописанными религиозными мотивами и замахом на политическую остроту: среди героев есть отталкивающий представитель СК, сыгранный мхатовцем Павлом Ворожцовым – гадким Вадиком из «Верности», и богатая депутатка Ольга Яцук (Ингеборга Дапкунайте), сын которой (Никита Еленев) состоит в банде. С непредвиденной большинством из нас, простых смертных, социальной актуальностью.
Не могу не процитировать Евгения, который задолго до карантинных мер произнес с экрана следующее:
«Человек, который живет в режиме офлайн, ему нужно очень многое – квартира, машина, женщина, рестораны, поездки. Человек, лишенный всего этого, лишенный средств к существованию, он запирается дома, впадает в депрессию, потом депрессия переходит в агрессию, и люди выходят на площадь. Это создает опасность для государства. Человек же, который живет в режиме онлайн, ему нужно всего две вещи: рабочий стол и компьютер. Всё. Поэтому в будущем государству будет выгодно загонять людей в онлайн. И, кстати, дешевле».
Даже метраж у «Феи» для жанрового российского кино почти немыслимый – 152 минуты. Кинотеатры настороженно относятся ко всему, что идёт больше полутора часов (если только это не комиксы Marvel); и тут только карантин и позволил «Фее» появиться в авторской версии. Прокатчики бы наверняка вынудили картину подсократить (как это было со «Стилягами» Валерия Тодоровского и «Родиной» Петра Буслова);
Евгения, читающего на старославянском Первое послание к Коринфянам, ни один самый либеральный дистрибьютор точно не потерпел бы.
Дальше я скажу крамольную вещь: некоторые купюры, ещё на стадии сценария, «Фее» бы не повредили. Лёгкость, бывшая непременной колдовской составляющей всех кинофантазий Меликян, из «Феи» исчезла: растворилась в лабиринте сюжетных линий, не выдержала столкновения с «особой важностью» социального дискурса, граничащего с фейсбучными камланиями, растаяла под пристальным взглядом икон. Но и бог бы с ней, с лёгкостью, живём, в конце концов, в тяжёлые времена, на которые настоящее кино не может не реагировать. Проблема как раз с репрезентацией времени на экране, не раз вызвавшей у меня во время просмотра неловкость.
Таня, которую играет замечательная Екатерина Агеева, прежде снимавшаяся, в основном, в сериалах, – самый диковинный, но и самый живой персонаж «Феи»;
органика в драматургическом супермаркете генно-модифицированных продуктов.
Все прочие действующие лица – и производители игр с героем Константина Хабенского во главе, и активистки, списанные, главным образом, с движения Femen (ассоциации с группой «Война» и Pussy Riot тоже допустимы), и одноклассники молчаливой дочери Евгения (её, кстати, играет дочь режиссёра, Александра Дишдишян) – выглядят типажами, функциями, но не реальными людьми. Сильнее всех пострадали совсем уж карикатурные фашики; 127 ножевых ранений – звучит, конечно, жутко, но предводитель банды не то, что не страшен, но смешон – демонизм и актёр Юрий Борисов, известный по «Хрусталю» и «Быку», оказались вещами несовместными. И, кстати, в чём логика сетевого эксгибиционизма убийц? Я не понял. Да, не любить кино Меликян невозможно, но если вы вдруг не видели её предыдущих работ, посмотрите «Звезду». Или «Марс». Или «Русалку». Также, как с Рублёвым – лучше начинать с «Троицы» в Третьяковке, а не с репродукций в компьютерной игре или журнале «Фома».