В конкурсной программе юбилейного 25-го фестиваля – 84 спектакля. 13 драматических спектаклей большой формы (а по сути и все 14: каждый эпизод «Трех толстяков» Андрея Могучего занимает вечер), 16 – малой, 8 опер, 10 балетов, 9 спектаклей современного танца, 7 оперетт, 10 кукольных постановок и 11 работ в конкурсе «Эксперимент»: нет, мы не берёмся прокомментировать все в одном материале. Изучить полный список вы можете самостоятельно, на официальном сайте фестиваля. А здесь – коротко о главных мотивах грядущей «Маски».
1. Стопроцентно крутой Воронеж
Будучи сторонником регионализма, начну с хвалы родному городу: на юбилейной «Маске» представлены сразу четыре спектакля из Воронежа. В «Драме малой формы» – обжигающая «Антигона» Михаила Бычкова в Камерном театре. Странно, что персональной номинации нет у Татьяны Бабенковой, грандиозно играющей главную роль. Зато есть у Камиля Тукаева, который играет «палача поневоле» Креона;
вижу в этом только парадоксальное проявление экспертами «Маски» коллективного бессознательного: палачи, действующие от лица государства, в России популярнее красивых и смелых женщин.
На награду в категории «Современный танец» претендует dance-фантазия Ольги Васильевой «Мы», вдохновленная антиутопией Евгения Замятина. За этой номинацией – признание нового направления в Воронежском Камерном, с прошлого года успешно работающего с современной хореографией. Мой личный фаворит – «Apples & Pies. Ностальгия», проект Софьи Гайдуковой и Константина Матулевского на музыку Айги и Курляндского, «как бы» по мотивам сентиментального Бунина и спародировавшего его придыхания Куприна; дилогия из идиллической и антиутопической глав. Смотрел на одном дыхании при всей невосприимчивости к танцевальным спектаклям; точёный европейский спектакль, совершенно непохожий на первый, пробный, неуверенный опус.
Эксперты выбрали следующую работу танцевальной труппы Камерного театра – возможно, более совершенную (профессионалам должно быть виднее).
В балетной номинации – «Корсар» хореографа Юрия Бурлаки в Театре оперы и балета.
На премию «Эксперимент» номинирован душеполезный социальный блокбастер «100% Воронеж», проект Rimini Protokoll, осуществленный Платоновским фестивалем (подробный текст – здесь). И это здорово вдвойне: сложный спектакль с участием сотни непрофессиональных исполнителей – обычных горожан – не исчезает и по окончании летнего фестиваля искусств.
2. 3-Волкострелов-3
Список драматических номинантов малой формы открывает (благодаря алфавитному порядку, отводящему цифрам первое место) «1968. Новый мир», шедевр Дмитрия Волкострелова, впервые поставленный в Театре на Таганке в 2014-м, когда там работала Группа Юбилейного Года. В 2018-м «Новый мир» воскресили в Музее современного искусства «Гараж»; потеряв (по объективным причинам) в сценографии, спектакль – тонкое, ёмкое и сознательно ставящее зрителя в очень неудобную ситуацию антитоталитарное высказывание – сохранил суть. Его включение в конкурс-2019 –
сюрприз, который заслуживает долгих, продолжительных аплодисментов.
Без спектаклей Волкострелова не обходится и «Эксперимент». Здесь сразу две работы театра post, но по справедливости каждую надо подписывать несколькими именами. Проект «Художник извне и изнутри» – первый, где сорежиссером официально значится Дмитрий Ренанский, а «Диджей Павел» – коллективное сочинение всех «театрпостовцев» по пьесе Павла Пряжко, в которой нет ни одного слова, но есть 11 музыкальных треков;
подробнее об этой великой dance-комедии напишу в ближайшее время.
3. «Обычные подозреваемые»
Моя fb-лента полнится недоумениями и возмущениями по поводу отсутствия в числе номинантов «Му-Му» Дмитрия Крымова. Действительно, непорядок. Незамеченным остался «Швейк. Возвращение» Валерия Фокина. Никак не представлена Мастерская Брусникина, хотя надо быть слепым и глухим, чтобы проигнорировать «Войну ещё не началась» Михаила Дурненкова/Семена Александровского/Настасьи Хрущевой в «Практике»; из мозаичного репертуара этой площадки эксперты выбрали серию пластических этюдов «Гипнос» Олега Глушкова с выпускниками мастерской Олега Кудряшова.
Никого больше из передовых режиссеров вниманием, вроде бы, не обошли.
Представлены обе версии «Трёх сестёр» – но никакой конкуренции: Богомолов с мхатовскими участвует в «Драме большой формы», Женовач со спектаклем Студии театрального искусства – в «Драме малой формы».
Виктор Рыжаков покажет на «Маске» сразу два спектакля – «малоформатную» «Солнечную линию», проведенную в родном ЦИМе, и «крупноформатную» «Оптимистическую трагедию», поставленную в Александринском.
А вот Дмитрию Егорову придется конкурировать с самим собой: оба его спектакля – и «Время секонд хэнд» в Омской драме, и «Я.Другой.Такой.Страны» в Красноярском драмтеатре – большой формы.
Кирилл Серебренников, уже второй год находящийся под домашним арестом, участвует в фестивале с гениальными «Маленькими трагедиями» «Гоголь-центра».
Юрий Бутусов номинирован за «Гамлета» – кажется, последний спектакль, поставленный им в Театре им. Ленсовета в качестве главного режиссера.
Андрей Могучий – за два эпизода «Трёх толстяков» в БДТ.
Пётр Шерешевский – за «Короля Лира» в Ижевском Русском драматическом театре Удмуртии; по загадочным для меня причинам эксперты который год игнорируют Санкт-Петербургский Камерный театр Малыщицкого, где блистательный и недооцененный Шерешевский – худрук.
Есть в списке Марат Гацалов («Утопия» в Театре Наций), Евгений Марчелли («Нам не страшен серый волк (Кто боится Вирджинии Вулф?» в Ярославском Волковском), Владимир Панков («Старый дом» в переживающем обновление Центре драматургии и режиссуры), Юрий Муравицкий («Ханана» в Ростовском независимом театре «18+»).
«Родина» Андрея Стадникова выделена в «Эксперимент».
4. Электро в прозе и поэзии
Электротеатр СТАНИСЛАВСКИЙ не представлен ни в одной из драматических номинаций. Зато в «оперной», рядом со спектаклями по Генделю, Люлли, Онеггеру и Яначеку – современная «Проза» Владимира Раннева в постановке автора. Либретто оперы объединяет Чехова и Мамлеева («Степь» первого поют, «Жениха» второго приходится читать), визуальная сторона ошеломляет анимационными находками Марины Алексеевой.
Исполинские «Орфические игры» Бориса Юхананова и МИР-5 представлены в номинации «Эксперимент»:
интересно, как выкрутятся организаторы, составляя график работы жюри.
По уставу «Золотой Маски», экспериментальных номинантов судят оба жюри, и музыкальное, и драматическое; чтобы посмотреть «Игры», требуется шесть полных дней. Всех, кто будет отлынивать, вспомним поимённо.
5. Дальнее зарубежье
Если судить по выбору экспертов, с оперным театром в России – дело швах.
Из восьми номинантов три постановки сделаны зарубежными творческими работниками. И две из них – так и просто импорт: «Жанна на костре» Ромео Кастеллуччи в Перми была впервые показана в Лионской опере в 2017-м, «Альцина» Кэти Митчелл в Большом – проект фестиваля в Экс-ан-Провансе. Исключение – «Фаэтон» Жан-Батиста Люлли в постановке Бенжамена Лазара, копродукция Пермского театра оперы и балета им. Чайковского с Королевской оперой Версаля: он поехал во Францию уже после премьеры российской премьеры (здесь была опечатка – пермьера – которую предлагаю считать неологизмом для пермских музыкальных проектов).
6. Куклы
Эта номинация обычно вызывает минимум комментариев; представленные в ней спектакли мало кто, кроме экспертов, видел до фестиваля. Рискну предположить, что и после фестиваля число журналистов и критиков, посмотревших их, не слишком увеличивается. Однако в списке-2019 есть, как минимум, один проект, мимо которого пройти нельзя: «Деревня канатаходцев» Санкт-Петербургского театра «Открытое пространство». Это сказка в аскетичной и обаятельной постановке Яны Туминой, много работавшей с АХЕ; в СПб её играют в камерном полумраке Музея Достоевского; в Москве, скорее всего, определят в более вместительный ЦИМ.