«Казнью» в большом кино дебютирует выдающийся клипмейкер Ладо Кватания. В главной роли – грузинский актёр Нико Тавадзе, больше известный работой в театре, все другие ключевые роли отданы российским звёздам: Виктория Толстоганова играет жену, Юлия Снигирь – любовницу, Евгений Ткачук – фотографа-напарника, Елена Морозова – психиатра-криминалиста, Даниил Спиваковский – главного подозреваемого, Аглая Тарасова – жертву. От других спойлеров постараемся воздержаться.
Всё начинается с титра «1988», датирующего очередное преступление – ночью, в лесу, под уханье совы и стрекотанье кузнечиков: гармонию неведающего человеческих пороков мира разрывают плотоядное дыхание убийцы и захлёбывающиеся стоны девушки, пластающейся под ударами ножа. Одной повезло выжить;
почерк маньяка говорит о сходстве с десятками, вроде бы, раскрытых злодейств; подозреваемые в их совершении уже понесли наказание по высшей мере.
У следователя Иссы Давыдова, которого все называют не именем, но прозвищем Важняк – потому что по особо важным делам – теперь две звезды на погонах, за очевидные заслуги получил звание подполковника: с застолья по случаю служебного повышения начинается первая глава фильма, она так и называется, «Важняк» (всем последующим названия даны согласно стадиям принятия неизбежного – «Отрицание», «Гнев» и т.д., финальная глава – естественно, «Казнь»). Но Исса почти в истерике: настоящий убийца, оказывается, всё ещё на свободе и при делах.
Решающая схватка случится в 1990-м,
спустя 10 лет после прихода Важняка в московский угрозыск, когда сам термин «серийный убийца» казался немыслимой в социалистической стране ересью...
Стоит ли смотреть «Казнь»? Безусловно, да. Это большое, дорогое, размашистое кино с замысловатой драматургией, перетасовывающей года и складывающей из них сложный пасьянс. Для меня «Казнь» была одним из самых ожидаемых фильмов последних лет – в работы Ладо Кватании я влюбился с короткометражки «Ночью ласки нежнее»; её в мою бытность редактором проекта «Сноб» показывали в цикле «Кино на «Снобе» («Ласки» до сих пор доступны по ссылке – вместе с, очевидно, первым интервью Ладо 2015-го года). Авторские клипы Кватании регулярно попадали в cool-списки лучшего музыкального видео (здесь – за 2016-й, здесь – за 2018-й; больше можно увидеть на официальном сайте режиссёра). До выхода в российский прокат «Казнь» успела побывать на международных фестивалях в Ситжесе и Роттердаме. В общем, бежал я на пресс-показ, предвкушая шедевр.
Но утраченные иллюзии – точно главный тренд нашего времени;
«надежда», «восторг» (на первых минутах, пленяющих глаз экспрессивными широкоформатными панорамами; у Кватании ни кадра в простоте и банальности), «растерянность», «горечь», «разочарование» – пять моих личных стадий принятия «Казни».
Я не собираюсь упрекать фильм в насколько пышном, настолько и условном воссоздании 1980-х, основной визуальной приметой которых художники посчитали банки с соленьями: домашние заготовки широко представлены и в деревенской хибаре – плацдарме подозреваемого, и на полу городской квартиры следователя Севастьянова (Евгений Ткачук). И шут с ним, с одним гротескным, ничем, кроме неряшливости саунд-продюсера, не объяснимым музыкальным анахронизмом: первая встреча Важняка с респектабельной путаной Верой (Юлия Снигирь) случается в 1984-м – под песню Пугачёвой «Кафе танцующих огней», вышедшую в 1990-м году.
Ясно, что закатное советское десятилетие для Кватании – не совсем реальный, но параллельный настоящему мир, нечто узнаваемое, но не здесь и не сейчас; ретро-фантастика;
и пытки в следственных казематах можно показывать, не рискуя нарваться на обвинения в дискредитации правоохранительных органов. «Казнь» не то, чтобы о времени, совсем не о «совке», где чикатилы были плотью от плоти комплексов и патологий извращённого общественного строя (балабановский «Груз-200» – совсем не брат «Казни»). Очевидно, что вся причудливая событийная мозаика «Казни» складывается в разговор о вечных человеческих страстях и наваждениях, равнодушных к тысячелетью на дворе; в каком-то смысле, едва ли не каждый герой фильма – маньяк; каждый одержим, каждый переходит черту нормальности.
Это здóрово звучит в пересказе, но не работает. Увлёкшись твистами, сценаристы – сам Кватания и Ольга Городецкая, известная фильмом «Тварь» – забывают о связности и, собственно, действии.
Детали, которые должны в итоге сложиться в ошеломляющий паззл, разбросаны на слишком большом расстоянии друг от друга,
и между ними – не цепкий экшн, а вялые прыжки из одного года в другой. Постановочные амбиции – закрутить, запутать историю, выстроить классный кадр – затмевают человеческую суть: смотреть «Казнь» не больно, не страшно и, по большому счёту, не очень-то и интересно; на экране не люди, а фантомы. Ну а на одной из пиратских видеокассет, которые герой Ткачука использует для записи монологов убийцы, можно рассмотреть наклейку «На последнем дыхании» – сплошные понты.
