На сцене – 1980-й год, и потешно, и пугающе похожий на наше настоящее. Герои – студенты филфака МГУ, отбывающие начало учебного года на полевых работах. В главной роли простодушного советского Кандида с промытыми пропагандой мозгами и чистым сердцем – Даниил Шперлинг.
Павел Непомилýев пишет письма отцу. Тот остался в далёком засекреченном городе Пятисотом, а Павел рискнул оставить малую родину, о которой и рассказывать-то запрещено, и приехал поступать на филологический факультет МГУ ¬– потому что любит запойно читать. Но на имена авторов, равно как и на правила русского языка, особого внимания не обращает, отчего и до проходного балла сильно не добрал. Шёл уже, смирившись с провалом, забирать документы, но встретил – как в сказке – неприметную старушку, которую душа Павел принял за техничку. А «техничка» оказалась председателем приёмной комиссии, деканом факультета и доктором наук Музой Георгиевной Мягонькой (Лариса Гребенщикова); приглянулся ей горе-абитуриент – то ли любознательностью, то ли непосредственностью, тем, что чистый лист,
бери и создавай человека с нуля;
может, и глоток из верной фляжки подействовал, пожалела парня, которому без ВУЗа прямая дорога в Афган, откуда уже потекли цинковые гробы.
В общем, поступил Павел, только вместо студенческой аудитории начал учебный год на колхозных полях – про это ещё Высоцкий юмористическую песню сложил: «Товарищи ученые, доценты с кандидатами! Замучились вы с иксами, запутались в нулях, сидите, разлагаете молекулы на атомы, забыв, что разлагается картофель на полях». Высоцкий умер в июле 1980-го, как раз когда Непомилуев сдавал свои экзамены. О похоронах барда вспомнят новые товарищи Павла – «структуралисты», студенты-старшекурсники, полные справедливого скепсиса по отношению к гнусной советской действительности. Павел же до поры ни о чём плохом не задумывается, верит в каждое слово гимна СССР, молится на карту необъятной страны, о диссидентах – ни сном, ни духом, а знал бы – растерзал.
Но реальность берёт своё – Павел растёт...
Роман Алексея Варламова, написанный в 2016-2018-м годах, наивность героя объясняет местом рождения: секретный военный Пятисотый – изолированный от нищей страны город, где магазины – полная чаша, живи и радуйся, и ни в одном официальном слове не сомневайся. Полина Бабушкина, блестяще переделавшая массивный прозаический текст в поджарую динамичную пьесу, эти детали опускает. Для спектакля важен сам факт простодушия героя;
Непомилуев – кровный брат двух великих и одиозных киноперсонажей, Люсьена Лакомба и Данилы Багрова;
только, на своё счастье, попал не в гестапо и не в армию, а в «хорошие руки», в институт, где придётся шевелить мозгами, а не кулаками; есть надежда, что разовьётся врождённое благородство, не иные, тоже врождённые черты. Выпускник Мастерской Брусникина Даниил Шперлинг легко и объёмно играет искреннюю, распахнутую миру юность; состояние постоянного выбора из открывающихся дорог. Симпатии авторов определённо на его стороне – выбирает Павел всегда правильные направления; хотя по поводу окружающей среды иллюзий нет – порядочность часто терпит фиаско, выживание невозможно без конформизма. Хорошо, что Павел, старательно записывающий незнакомые слова в блокнот, подаренный доброй Музой, с этим термином пока не знаком.
Спектакль Алексея Бородина – изумительная махина; на сцене – больше трёх десятков человек: больше дюжины действующих лиц (и было бы странно выделять из мощного актёрского оркестра отдельных исполнителей, хотя сложно не назвать персональной строкой Виктора Панченко, блудного кота в «Днях Савелия», играющего лидера «структуралистов» Бодуэна, или Александра Доронина в роли «препода» и комиссара полевого отряда Семибратского), музыканты, артисты миманса, создающие «живой звук» ветра, дождя, машин – да чего угодно.
«Душа моя Павел» – олдскульный повествовательный спектакль – но как живо, задиристо и увлекательно он идёт;
экспериментальному театру и не снилось. То, что тест на «молодёжность» «Павел» проходит, для меня, прекрасно помнящего 1980-е, подтвердило новое поколение. Я смотрел «Павла» на премьере, где средний возраст зрителей явно превышал отметку «40+»; в антракте делился с актёром и режиссёром Андреем Кузичевым опасениями, мол, надо ли бесконечно возвращаться в советское прошлое, и так оно постоянно стучит в темя, и будет ли интересно смотреть «Павла» тем, кто родился в нулевые. И что же – оказалось, ряд сзади почти целиком занимают подростки, опоздавшие к началу и оттого смотревшие первое действие с галёрки. Так вот, они не сбежали, аплодировали от души и, судя по подслушанным репликам, историей прониклись. Это действительно настоящий театральный роман, пусть действие охватывает всего-то три месяца осени, отнятых у студентов работой в колхозе. Тут и жизнь, и судьба; анекдоты и переломные ситуации; ощутимый опыт взросления; желания и неприятности, понятные даже если думаешь, что картошка растёт на деревьях на деревьях при супермаркете. И слово «ретро» к происходящему на сцене, увы, не применить.
В 1986-м Дмитрий Долинин – выдающийся оператор, работавший с Асановой и Авербахом, и, к сожалению, недооценённый режиссёр (смешная рифма – в соловьёвской «Ассе» он играет императора Павла) – снял прекрасный фильм с прекрасным названием «Сентиментальное путешествие на картошку». Так могла бы называться и рецензия на спектакль Бородина, если бы не одно «но». Сентиментальность в рамтовском эпосе, конечно, есть, но на минималках; важнее для Бородина совершенно не сентиментальные, напротив, трезвые, жёсткие, горькие рифмы с современностью – отыгрывающиеся уже в практичной сценографии Станислава Бенедиктова, осекающей попытки актёров курить и «выражаться» строгими табло-табу.
Впрочем, и пессимизма в «Павле» нет; no future – панковский лозунг, Павел же «гнилушкам» чужд.
Впрочем, как и грёзам соучеников о революции. Иллюзий – нет; но разве это повод?
