На кинофестивале очевидна нехватка кино – того, что не заменить плазмами и сервисами vod. Остаётся VR, который пока нельзя повторить дома. Вообще, это исключительно эгоистическое развлечение, и в ближайшем будущем вместо dvd-плееров будут продаваться приставки виртуальной реальности. Немного странно находиться в публичном месте, будучи изолированным от настоящей реальности шлемом и наушниками. Венеция экспериментирует с таким видом досуга.
Для VR-проектов здесь придуман отдельный конкурс (жюри возглавляет Джон Лэндис) и выделен целый остров, малыш Lazzaretto Vecchio, «плавающий» метрах в 50 от Лидо. Это эффектное пространство выглядит, скорее, частью не кинофестиваля, а проходящей сейчас арт-биеннале.
Все включенные в программу проекты разбиты на три группы. В главном же различий нет: просмотр каждого – сугубо индивидуальный, в наушниках и шлеме, и стафф, ассистирующий вам, вместо привычного слова «фильм» использует слово «experience». Это не просмотр, это опыт погружения в другую реальность. Опять же, в каждом из проектов, вам не возбраняется вертеть головой во все стороны: vr-опыт работает на 360 градусов, и сверху, и снизу. Дальше – про разновидности vr-проектов, границы здесь часто условны.
Самый простой вариант – то, что в Венеции назвали Stands Up (в нем, в свою очередь, две подгруппы – Vive и Oculus, тут, насколько я понимаю, различие в технических характеристиках шлемов и степени интерактива: Vive его допускает, Oculus оставляет только роль пассивного наблюдателя). Здесь собрана, в основном, немудреная анимация, иногда – с взрослыми мотивами: мой виар-опыт начался с «Меня зовут Питер Стиллман» (My Name is Peter Stillman) – короткого упражнения в нуаре, где ты оказываешься собеседником пожираемого (буквально) тьмой писателя. На иллюстрации присутствует женщина – это фейк, на самом деле, на её месте можете оказаться вы.
Влиять на действие в этой секции нельзя, можно смотреть во все стороны и иногда немного ходить. Самый красивым опытом оказалась внеконкурсная «Дорогая Анжелика» (Dear Angelica): здесь довольно статичная анимация превращается в подобие скульптур, которые можно трогать – глазами.
Интереснее раздел VR-инсталляций: для каждого проекта здесь выстроены свои маленькие пространства: банковское хранилище со свинскими масками грабителей (Snatch VR Heist Experience Рафаэля Павона и Николаса Алькалы), больничная палата (Separate Silences Давида Веделя) или индейская палатка (La camera insabbiata Лори Андерсон и Хуана Син-Чена).
Snatch, вдохновленный героями Гая Ричи, – чистой воды компьютерная игрушка; я сбежал, не доиграв, после второй неудачной попытки ввести код от сейфа.
А вот работа Лори Андерсон, музыканта, режиссера, а теперь и vr-художника, значительно интереснее. Хотя формально больше похожа на компьютерный аттракцион, не на фильм; впрочем, это как раз единственный в vr-секции Венеции пример нового вида искусства, новыми технологиями объединяющего чуть ли не все уже известные.
La camera insabbiata отправляет тебя под гипнотическую музыку и голос Андерсон в черно-белый графический лабиринт комнат, парящих между небом, морем и землей в тревожном космосе.
Есть Комната танца с живыми наскальными рисунками и Комната звука, где ты сам создаешь живые скульптуры из звука собственного голоса. Есть комната, в которой из зеркального пола вырастает гигантское древо жизни. Есть комната, в которой взмахи твоих рук превращаются в световую живопись. Да, кроме шлема и наушников, для путешествия по инсталляции Андерсон используются джойстики; с их помощью можно летать по комнатам и взмывать вверх, к черным облакам над лабиринтом.
Я налетался до тошноты: вестибулярный аппарат оказался уязвим перед космическими нагрузками; сказка Андерсон буквально укачала – но это уникальный случай счастливой и радостной тошноты.
Не представляю, из каких критериев будет исходить жюри, потому что рядом с той же Лори не только трехмерные мультики в секции стэнд-апа и сказочный интерактив (Alice Матиаса Шелебурга и Мари Журдрен по мотивам Льюиса Кэррола), но и «Последнее прощание» (The Last Goodbye) Габо Ароры и Ари Палица: виртуальный тур по газовым камерам Майданека в сопровождении живого свидетеля Холокоста.
А в третьем разделе – VR-Theatre – проекты, которые предлагается смотреть как кино, сидя и без вторжения в действие. И тут Джомолунгмой возвышается новая работа Цай Миньляна «Заброшенный» (The Deserted).
С одной стороны, это фирменный фильм тайваньского мэтра абсурдистской эротической медитации, в общем, привычный для его обожателей: руины дивной нездоровой красоты, в которых обитают одинокие неприкаянные герои (актер-талисман Цая Ли Кан Шен и три женщины), быт и вечность, секс, еда и вода всемирного потопа.
С другой, революционный шаг: в мир Цая теперь можно буквально войти, заглянуть в каждую трещину на стене и почти соприкоснуться с телами актёров.
Только непонятно, как такому чуду соревноваться с историями игрушек и зверушек.