Официальных наград у картины нет, что вообще ни о чём не говорит: для жюри, сработавшего исключительно непрофессионально, свет сошёлся клином на одном «Экспрессе», взявшем четыре приза.
Об итогах – коротко. Про «Экспресс» я писал в первом репортаже из Выборга, не слишком комплиментарно, но в данном случае личное отношение к фильму не имеет значения. Даже если бы награды за операторскую работу, актёрский ансамбль, режиссуру и лучший фильм получил бы некий Величайший Шедевр На Свете (типа «Бриллиантовой руки»), я бы счёл такой призовой расклад – точнее, отсутствие расклада – недопустимым.
Большинство европейских фестивалей страхуется от судейского произвола, прописывая в регламенте: победитель не получает ничего, кроме главного приза. В Выборге руки жюри были развязаны – вот, отличились.
Наградной монохром чуть разукрасили особые упоминания композитора фильма «Велга» Антона Силаева (хотя бездонные глаза Ольги Бодровой имеют в «Велге» значение куда большее, чем музыка) и «дуэта антагонистов» в «Императоре» (имеются в виду актёры Владимир Сарапульцев и Данил Тябин, сыгравшие доброго и злого школьника; подробнее о фильме – здесь). А также приз за лучшую женскую роль – нервической дамы, разводящей собак в фильме «Накануне» – Дарье Екамасовой (дама – мишень главного героя-подростка: он хочет убить женщину за роман с отцом, семью давным-давно оставившим; убедительность всех мотивировок в фильме под гигантским вопросом, но это, конечно, не к Екамасовой претензия).
Скорбеть, что такое жюри проигнорировало «На тебе сошёлся клином белый свет», глупо; оно всех проигнорировало. У «Белого света» были все шансы попасть в официальную программу Каннского фестиваля (Поплаухин получал приз студенческого конкурса «Синефондасьон» за короткометражный «Календарь» в 2018-м), но вы сами знаете, что случилось в 2022-м, и почему фильму, снятому при поддержке Минкульта РФ, дорога в Канн была перекрыта. Это всё, конечно, обидно, но не одним фестивальным признанием измеряется значимость кино. А «На тебе сошёлся клином белый свет» – кино первостатейное;
проникает под кожу и в кровь; заставляет заболеть собой – не столько с помощью истории (размытой, пунктирной, далёкой от традиционного нарратива, хотя и вполне читаемой), сколько изображением, долгими дурманящими планами, тягучей трансовой пластикой, почти физическим осязанием героев.
Не случайно грандиозный оператор Евгений Родин значится в титрах соавтором сценария. Фильм как прикосновение, фильм как телесный контакт.
Фильм как мистический трип. Может вызвать раздражение? Да легко. Сюжет, в каком-то смысле, занимательнее, чем в большинстве «крепких жанровых» опусов (они, кстати, Поплаухину тоже под силу: фильмом закрытия в Выборге стала внятная мелодрама Светланы Устиновой «Время года зима», где Игорь – сосценарист), но полон туманностей. Девушка-музыкант потеряла умершего от передоза друга, выкопала прах, приехала на дачу к подруге Кате (Екатерина Ермишина, звезда фильма «Рядом», показанного на том же выборгском фестивале), где повстречала призраков? Сбитый нарратив нервирует и запутывает: что, в конце концов, происходит?
Дурацкий, неуместный вопрос;
нарушение ритуала, затеянного Поплаухиным и его командой; «тучка, тучка, я твой сын – вот так нельзя говорить». «Белый свет» действует в режиме обволакивающего сна. Честно, в начале у меня возникали недобрые мысли; мол, все выпускники Московской школы нового кино снимают по одному мутному стандарту; а тут ещё и Дмитрий Мамулия – худрук, и всё выглядит МШНК в квадрате. Так, да не так. Поплаухин – не эпигон Гранриё и прочих кумиров Мамулии, не позёр, но режиссёр-мистик. Устойчивое определение «религиозный мистик» к нему не подходит; религия режиссёра, если и есть, то рок-н-ролл, «славное язычество»; и не важно, что собственно рок-музыка – Янка Дягилева – звучит только на финальных титрах, а весь фильм озвучен глубоким электронным саундом.
Слабое звено фильма – его позиционирование. Возможно, вы уже слышали, что это – про Янку Дягилеву; про её последний день. Если не слышали, узнаете об этом из вступительного титра. И рискуете, настроившись на байопик, жестоко обломаться; не только из-за анахронизмов в одежде и пейзажах за бортом грузовичка, везущего за город Янку и Сергея (Георгий Кудренко), «не её парня». Янка красит Серому волосы «Минуткой», в быстрый белый цвет – чтобы сделать хоть немного похожим на того, другого, настоящего парня (Максим Козлов), который был, жил, а сейчас покоится в урне с прахом.
Героиню действительно зовут Янка, она тоже певица (правда, на экране – не рок-концерт, а андеграундное электронное камлание), актриса Кира Пиевская очень похожа на Дягилеву внешне, отца героини раздражает обращение Стасик (Дягилева по паспорту – Яна Станиславовна), и в диалогах использованы дословные цитаты из воспоминаний современников Янки.
Но нужно предупредить: «Белый свет» – не биография; не про жизнь и смерть Дягилевой; и даже не про последние дни вообще
(хотя аналогии с «Последними днями» Гаса Ван Сэнта – которые как бы про Кобейна, но тоже не байопик – оправданы). «Белый свет» – про бесконечно, невозможно долгое, наркотически мучительное прощание со своими мертвецами; про желание сохранить тепло давно истлевших рук. Про постоянное присутствие далёких покойных близких в том, что называется реальностью.
Неочевидность драматургии провоцирует пересмотреть фильм – разобраться в деталях, расшифровать загадки. Янка видит и слышит тех, кого давно нет рядом и записывает голоса своих собеседников на диктофон – не из поклонения звукам, как музыкант-экспериментатор, но чтобы отличить фантомов от живых:
магнитная лента не чувствительна к волнам иных миров. А кино – очень; экран – элизиум теней,
говорливых, тёмных, прекрасных. Ко мне, любимые мертвецы. Не отпускайте меня.