Некоторые дети ходят в детсад, других похищают в зоомагазине. Некоторые учат сольфеджио, другие живут в лесу. Некоторым устраивают день рождения в аквапарке, других возят на ужин с танцами к пожилому любовнику. «Нэнси», «Не оставляй следов» и «Дикая жизнь» – три самых рано подросших фильма «Амфеста» (и «Донни Дарко» на десерт).
Многих в детстве посещала крамольная, но выстраданная мысль, что родители, под чьим началом нам выпало расти, на самом деле – не наши родители, что они украли нас у родителей настоящих, и от того настолько сильно нас ненавидят, что заставляют делать уроки и рано ложиться спать. Ну ладно, может, и не многих эта мысль посещала ... но некоторых. Бледную спирохету Нэнси (Андреа Райзборо) из одноименного дебюта Кристины Чоу она преследовала всю жизнь, и именно она, эта неотвязная мысль, в ответе за все странности ее поведения. «Обычным» людям, соседям и сослуживцам (которые где-то там, в пыльных коридорах своих жилищ или просто у себя в голове, вполне вероятно, тоже не совсем нормальные; наверняка, их тоже заживо жрёт какая-то прицепившаяся с детства неотступная мысль, но фильм-то не про них, так что оставим их в покое) Нэнси и правда кажется странной. Выглядит неряшливо, одевается непрезентабельно, говорит мало и через не хочу. Работает она в стоматологии, в отпуск ездит в КНДР (кроме шуток; если хотите, она вам покажет фотки у статуи Ким Ир Сена в айфоне), а на досуге пишет готические самокопательные рассказы, которые не хочет печатать ни один журнал.
А еще она ведет депрессивный блог, в котором притворяется мамашей, потерявшей ребенка. И однажды даже отправляется на встречу со своим благодарным читателем, тоже пережившим трагедию (Джон Легуизамо). Но предварительно подкладывает подушку под свитер – чтобы подбодрить неутешного родителя: мол, судьба всем дает второй шанс. Но кто ее знает, что она там на самом деле думает. И кстати, про наших родителей, которые, на самом деле, – не наши.
Живет Нэнси со своей матерью, а также с ее Паркинсоном, с ее трясущейся рукой, вечной хандрой и раздражительностью, постоянно трындящим теликом и внезапными приступами нежности. В роли матери – характерная суперактриса Энн Дауд, которая за считанные минуты экранного времени вытянула из болота рутинности не один завалящий сериал.
Здесь О'Дауд работает перед камерой так, что во все странности Нэнси начинаешь верить, как в Новый завет.
Поэтому, когда она все-таки умирает, а Нэнси видит по телику сюжет о пропавшей тридцать лет назад дочке двух профессоров (...психологии Стива Бушеми и сравнительного литературоведения Джей Смит-Кэмерон), мы тоже вслед за героиней распечатываем на тайном умственном принтере фоторобот «взрослой» дочери. И прикладываем к правой половинке лица – угрюмой, непричёсанной – половинку левую, пропавшую, но улыбающуюся и принадлежую блондинке, у которой где-то там, в альтернативной реальности с правильными родителями, жизнь удалась.
А потом, вместе с Нэнси, мы едем в гости к ее «настоящим» родителям. Сокрушительная и таинственная поэма Кристины Чоу о тирании одиночества и правды удалась по многим причинам: благодаря бередящим нутро двусмысленностям сценария; холодному, как осенний лист, синтезаторному саундтреку Питера Рейберна; безупречной операторской работе королевы женского кино Зои Уайт (ее фильмография читается как феминистская пародия: есть в ней тетка Луиза, Джессика, Элис, принцесса Сид, рассказ служанки, Джози, дом Беатрис, Лив, женская драка, женоненавистники и, вот, теперь, Нэнси).
Но актерские работы фильма затмевают все: пятьдесят оттенков сомнения и любви Бушеми; обретения и потери надежды Смит-Кэмерон; хрупкая печаль и высокое безумие англичанки Райзборо, которая с каждой новой ролью удивляет всё больше.
В одной из наиболее символичных сцен «Нэнси» кот заглавной героини с человечьим именем Пол смывается гулять сам по себе в близлежащий лес.
Что до героев нового фильма Дебры Граник «Не оставляй следов» – пережившего Ирак ветерана Уилла (Бен Фостер) и его 13-летней дочери Том (новозеландская вундергёрл Томасин Маккензи) – то они в лесу живут. Спят в палатке, укрывшись, как пара продрогших кочерыжек, слоями одёжек, спальных мешков и одеял; пьют выжатую из мха предрассветную росу; греются от лучины.
Иногда они выбираются в город, где Уилл забирает из больницы причитающуюся ему ежемесячную порцию антидепрессантов, чтобы продать их таким же, как он, контуженным войной обитателям лесопарков на полях общества. А потом Том попадается на глаза горожанину-джоггеру, ради своей физкультуры забравшемуся в их зеленое царство. Отца и дочь накрывают социальные службы – и возвращают туда, откуда Уилл, сломя голову, бежит, несмотря на сочувственную доброту окружающих, всю свою послеармейскую жизнь на гражданке. То есть – обратно в цивизилизацию, к другим людям. Разумеется, они опять сбегают. Но захочет ли Том, не мочившая сомнительного врага в заокеанских пустянях, снова делить с отцом холод и голод его непреклонной робинзонады?
Независимость как главное условие выживания, неподчинение чужой версии реальности, ощущение и идея дома и его (не-)обязательности, нужда человека в себе подобных и, наоборот, мазохизм отверженности как наркотическая мания, с которой невозможно совладать, –
всей этой мощной экзистенциальной проблематикой бесстрашный автор «Зимней кости» Граник перфорирует нежную кожу Томасин Маккензи, ни секунды не сомневаясь в том, что естество юной актрисы выдержит нагрузку.
Виновата ли в этом не боящаяся природы новозеландская выковка Маккензи, либо просто ее чуть бОльшая, в сравнении с Том, взрослость (в отличие от Том, на момент съемок Томасин было уже 17), но история с «Зимней костью» и Дженнифер Лоуренс, кажется, повторилась. Как минимум, на своей первой стадии: восемь лет назад большая актриса выползла на голливудский берег из болот Озарка, в этом году – выбралась из орегонского леса.
Наше традиционное нотабене для меломанов, которых на финальных титрах фильма Граник ждет умопомрачительный сюрприз: новая, специально написанная песня Кендры Смит. Кто такая Кендра, легко узнать из википедии; я со своей стороны напомню, что ее альбом 1995 года, пророчески названный Five Ways Of Disappearing, до сих пор остается непревзойденным шедевром женского инди-рока, который можно смело ставить на одну полку с песнями Нико, Сьюзи Сью и поздней Марианны Фейтфулл. Также стоит отметить, что еще накануне записи своего шедевра, в начале 90-х, Кендра удалилась в сторожку в калифорнийском лесу, где она и живет уже четверть века без электричества и горячей воды. Ее первое возвращение к вокальной деятельности случилось в прошлом году на альбоме-камбэке ее былой группы The Dream Syndicate.
Песня Moon Boat на титрах фильма «Не оставляй следов» – первая сольная вещь Кендры Смит за 23 года. На саундтрек с музыкой к фильму песня не попала.
Что касается юных актеров из Океании, то, помимо уже упомянутой стальной выковки, их отличает некий солнечный южнополушарный градус юности. Он-то и позволил 17-летней МакКензи из Веллингтона сыграть 13-летнюю девочку без каких-либо потерь в достоверности. Он же не помешал 16-летнему (на момент съемок) Эду Оксенбулду из Мельбурна сыграть Джо – 14-летнего отпрыска семьи Бринсонов в режиссерском дебюте Пола Дано «Дикая жизнь».
Предки у него – тоже не ангелы, пусть и без болячек и эксцентрики других папаш-мамаш нашего обзора. Его отец Джерри (Джейк Джилленхол) – гольфист-неудачник, которого постоянно прут с работы за излишнюю фамильярность с клиентами, так что Бринсонам все время приходиться переезжать. Мать Джанетт (Кэри Маллиган) – неудотвлетворенная жизнью провинциальная королева красоты с эксгибиционистскими замашками. Когда свежеуволенный Джерри сваливает из дома и едет бороться с окрестными лесными пожарами – земную жизнь пройдя до половины, все мы, даже коты с человечьими именами, оказываемся в собственном сумрачном лесу – Джанетт начинает крутить любовь с немолодым бизнесменом с брюшком и сигарой в зубах Уорреном. (В роли Уоррена – характерный актер Билл Кэмп, которого, наконец, начали замечать после блистательной роли в мини-сериале HBO «Однажды ночью»). Делает она это с показушным апломбом и на глазах Джо, которому всегда можно пожаловаться на пустую жизнь недовыросшего взрослого. Все это – под настырно лирический звукоряд лидера пост-минималистов Дэвида Лэнга (одного из нью-йоркской троицы основателей Bang On A Can), с которым Дано сдружился еще на съемках «Молодости» Соррентино.
Кстати, тоже недовыросшего Джилленхола можно будет увидеть совсем еще юным в самом пикантном блюде «Амфеста» – легендарной апокалиптической мистерии Ричарда Келли «Донни Дарко» (2001).
Фильм покажут на Хэллоуин, но билетов может не хватить уже сейчас.
Самым же выросшим из троицы главных героев «Дикой жизни» кажется все тот же Джо, которого Эд Оксенбулд – полюбившийся многим после прошлогодней австралийской арабески «Редкая бабочка» – наградил акселератски осмысленным взглядом на мир и неунывающим нравом. Таким образом, из фильма Пола Дано, сценарий которого 34-летний дебютант написал вместе со своей вечной невестой (и партнершей по комедии «Руби Спаркс») Зои Казан, можно вынести одну небесполезную житейскую мудрость. Легко быть взрослым, когда ты еще ребенок – куда труднее быть им, когда ты уже взрослый.
