В течение 90 дней, начиная с 10 августа 2021 года, это искусство буквально принадлежит народу: запись спектакля бесплатно размещена в сети на сайте коллектива MusicAeterna и в проекте TheatreHD. Что мы там увидим?
Увертюре предшествует немалый, почти пятиминутный пролог, в котором рабочие в стильных – белых с красной полосой – комбинезонах расчищают сценическое пространство. Пространство странное – гибрид католической церкви и музея античности, рядом с распятием и живописным изображением Марии Магдалины – статуи в тогах;
шум подъёмников, лязг металлических строительных лесов, лай собаки где-то снаружи – не совсем то, чего ждёт от «Дона Жуана» публика, уже встретившая Теодора Курентзиса и оркестр MusicAeterna аплодисментами.
За время увертюры белый портал сцены пересекут трепетная козочка, линия огня, пугливая обнажённая женщина и дон Жуан с молотком, будто примеряющийся, что бы здесь сокрушить, но в итоге предпочитающий дестрою ланч сэндвичем из бумажного пакета. В паузу за увертюрой зал вздрогнет от грохота, с которым из-под колосников рухнет автомобиль («подпись» Кастеллуччи, у которого машины уже не раз падали с небес). Донна Анна с глазами фурии (спасибо линзам) будет преследовать дона Жуана со свитой эриний в чёрных балахонах – и синхронной подтанцовкой кордебалета в балахонах белых. Командор явится под грохот отброшенного инвалидного кресла; после его смерти, наступившей, очевидно, от удушья в рукопашной с доном Жуаном, останется костыль, сжимая который Анна поклянётся отомстить убийце – и кодой клятвы станет ещё один шум – падающего сверху рояля. Дон Жуан встретит донну Эльвиру в компании полуобнажённой беременной женщины и будет ускользать от мальчика-медиума; арию, перечисляющую соблазнённых хозяином дам, Лепорелло исполнит Эльвире под иллюзионистские пассы с принтером, из недр которого торчат пряди длинных черных волос.
Всё, на этом стоп, перечислять все театральные (а где-то и цирковые) номера от Кастеллуччи я не собираюсь, да это и невозможно. Принцип ясен: каждому эпизоду классической оперы постановщик придумал неклассический визуальный эквивалент; новый «Дон Жуан», вышедший в наконец-то, впервые в ковидную эпоху, переполненном зале, строится как парад аттракционов. Кастеллуччи, поддерживает реноме провокатора и поступает, вроде бы, назло публике, отказываясь, в конечном счёте, и от повествовательной ясности, прибегая к брутальной символике.
Но где провокация, там и игра по популярным этическим правилам:
никто ведь не упрекнёт режиссёра в многолюдном женском мимансе второго действия, когда сцену заполняет добрая сотня женщин всех возрастов, разного телесного сложения, некоторые – с синдромом Дауна. Тут и бодипозитив, и инклюзия; исключительно благородные намерения.
За мириадой частных постановочных кундштюков, не пропустишь глобальный концептуальный ход: Кастеллуччи сделал дона Жуана и Лепорелло двойниками, Давиде Лучано и Вито Прианте выглядят братьями-близнецами, вследствие чего этот гипернасыщенный «Дон Жуан» оказывается чуть ли не единственной версией оперы, в которой интрига с переодеванием слуги в господина и наоборот не выглядит фантастической. В отличие от всего остального:
каскад образов, смешивающих лютую архаику с хайтеком, противится буквальной расшифровке и мог бы раздражать
(особенно в тех фрагментах мозаики, где Кастеллуччи, явно не расположенный к лёгким жанрам, пытается шутить), если бы не одно «но».
Это сумбур не вместо, а вместе с музыкой;
коллектив Курентзиса (который уже работал с Кастеллуччи в Перми – над «Жанной д’Арк на костре» Артюра Онеггера) исполняет Моцарта с барочной страстью и пышностью; сценические излишества Кастеллуччи словно проистекают из музыкальной стихии. За ними не теряются сильные женские роли Надежды Павловой – донна Анна, Федерики Ломбарди – донна Эльвира и Анны Люсии Рихтер – Церлина; у нового «Дона Жуана» определённо женское лицо. И избранный Кастеллуччи аттракционный путь выглядит эффективным средством от усталости, неизбежно связанной с постановкой одной из самых часто исполняемых опер на свете.
