Хлебников – режиссёр с более-менее мировым именем (в резюме – конкурсы Берлина и Карловых Вар; и совместный с Алексеем Попогребским дебют «Коктебель» прозвучал именно на ММКФ). Сюжет формально укладывается в «морские приключения на траулере». В главных ролях – звёзды сегодняшнего и завтрашнего дня. Парадоксальность же в том, что «Снегирь», вопреки ласковому названию, ни разу не радостное, напротив, очень чёрное кино.
«Бесславные ублюдки» – такой титул подошёл бы «Снегирю». Ни трейлер, ни, собственно, начало ничего подобного не предвещают. Два симпатичных восемнадцатилетних болвана, Макс (Олег Савостюк) и Никита (Макар Хлебников), оба только что из мореходки, поступают на рыболовецкое судно «Снегирь» – ведомые не столько морской романтикой (хотя и не без неё), сколько прагматическими задачами (Никита, как выяснится, чисто подзаработать, ну и по приколу же, Макс – посерьёзнее, держит в голове капитанское будущее). С романтикой вообще проблемы: траулер – ржавая посудина с дырой в отхожем месте; чует Никита дискомфорт, не зря запинается у трапа: «Может, пойдём отсюда?». Команда – сплошь подержанные морские волки; грубы и неуживчивы, щедры разве что на скотские подначки – но мы-то знаем по всем канонам авантюрно-воспитательных морских романов, что за дублёной просоленной шкурой людей-зверей может прятаться горячее сердце. Вот и рыбак по прозвищу отец Геннадий (Александр Робак) в какой-то момент начинает испытывать к недотёпе Никите почти отцовские чувства (у самого-то – две дочки в опасном возрасте, «сиськи растут», как комментирует третьестепенный персонаж хлебниковского актёра-талисмана Евгения Сытого; «Снегирь» – последний фильм умершего в 2022-м артиста). В общем, рассказывается такая умеренно бесконфликтная киноповесть, немного даже на продукцию советской студии имени Горького смахивающая; и кажется, что главный вопрос – насколько притрутся друг к другу желторотики нового вежливого поколения и суровые «папаши», что дразнят молодёжь асисяями; и как вынырнет экипаж из нелегального пересечения границы – у «врагов»-норвегов рыбы-то побольше.
Ну и – опять же, трейлер виноват – в курсе заранее, что кульминацией станет шторм, во время которого герои, очевидно, проявят лучшие человеческие качества.
В этом плане трейлер не врёт, проявят – только зачем и надолго ли?
«Снегирь» – более, чем вольная экранизация романа великого Георгия Владимова «Три минуты молчания»; честно, не знаю, зачем сценаристы Хлебников и Наталия Мещанинова указали первоисточник. От владимовской истории остались, кажется, лишь сам зачин – трип на рыболовецком сейнере – и спасательная «операция». Даже жаргоном, на которые щедра книга, фильм не злоупотребляет. Самое трагикомичное в этой отсылке к первоисточнику в том, что у диссидента/эмигранта Владимова – при всём гиперреализме текста – шершавой поэтичности и любви к героям-бичам куда больше, чем у Хлебникова.
Примерно на экваторе «Снегиря», в эпизоде с шашлыком на день рождения, когда ещё ничего страшного не произошло, рыбаки подпевают одной популярной песне – «Плоту» Юрию Лозы.
Для кого-то она, конечно, до сих пор невинна – но не для человека, видевшего «Груз 200» Алексея Балабанова, выпущенный той же компанией «СТВ», что и «Снегирь». Смотришь и недоумеваешь: зачем Хлебникову «Плот»-то понадобился? Он же, вроде, не про то снимает, а про связь с «Грузом 200» не может не знать. Всё он знает; и песняк этот использует, конечно, с умыслом: скоро на «Снегире» появится свой груз 200, и фильм, дрейфовавший между романом воспитания и грубоватой милотой производственного очерка, обернётся пессимистичным до тошноты – никакая качка такую не спровоцирует – высказыванием. Приговором «русской душе», привыкшей кичиться своей противоречивой широтой; так вот нате, съешьте; какая, к зубаткам, широта – тьма и узость. Единственный герой, вызывающий симпатию, погибнет страшной смертью: молодость мертва; вы и убили-с.
Ну а дальше – зависит от личного восприятия; у меня не вышло проникнуться предложенной Хлебниковым трагедией без катарсиса. Не возникло доверия: убедителен тут один Макар Хлебников, которого можно и не узнать – не из-за грима, которого нет, и не потому, что повзрослел со времён «Пингвинов моей мамы»; исключительно из-за актёрского хамелеонства. К напарнику его и другу-предателю вопросов нет – Олег Савостюк выжимает максимум из прописанной сценарием схемы.
Взрослые же не то, чтобы плохо играли – вовсе нет, все профессионалы; но играют они то же, что и всегда.
И Александр Робак, который в жизни – видел его на гостиничных завтраках в Калининграде – ест с гипнотическим артистизмом, тут в энный раз исполняет типаж, который не ест, а хавает. И Тимофей Трибунцев носится покоцанным чёртиком, проявляя ровно те же качества, что с макабрической убедительностью ухватил Жора Крыжовников в эпохальном корметре «Нечаянно».
Плавали, видели, знаем.
А взять шторм: шум, по идее, лютый – играют волны, ветер свищет, мачта так гнётся и скрыпит, что хоть святых выноси. А звук при этом чистый – каждое словечко в обильных диалогах героев различаешь (в отличие от того, что они там раньше за обеденным столом курлыкали). Ну нельзя так, если хочешь, чтоб поверили.
