Это не рейтинг, фильмы расположены в хронологическом порядке. На объективность также не рассчитывайте.
Россия, как кино, у каждого своя. Единое культурное и информационное поле, когда все смотрели и обсуждали примерно одно и то же, ненадолго пережило СССР. В цифровую эпоху каждый может обустроить собственную Россию – как минимум, в том, что касается искусства. Подборка, которая выражала бы некое общее мнение, сегодня невозможна в принципе. И потом, в объективный список фильмов, репрезентующих 2000-2017 годы с разных сторон, должны были бы попасть и «Крым» с «Каникулами президента» – как образец идеологизированного ширпотреба, о котором даже сами производители продукта забывают через неделю после премьеры. И «Левиафан» (ну или «Нелюбовь») Андрея Звягинцева, самого резонансного и internationally acclaimed русского режиссера. Но позволю себе авторский произвол, и тут уж пусть фанаты «Нелюбви» либо простят меня, либо закроют страницу на этом слове: фильмы Звягинцева, при всём уважении к их недюжинным изобразительным достоинствам, для меня не менее заштампованы и конъюнктурны, чем «госзаказ». А вот эти 20 – из тех, что я бы рекомендовал не только иностранцам и инопланетянам, желающим знать, как и чем жили люди в России нулевых и десятых годов XXI века. Эту двадцатку я с легким сердцем могу рекомендовать и друзьям, которые не смотрят кино запоем. Сознательно за скобками оставлено документальное кино – потому что нельзя объять необъятное.
1. «Марш славянки» Натальи Пьянковой; 2002
Ненормальная, трагикомическая, отчаянная мелодрама – история двух матерей. Одна, москвичка (Марина Яковлева), ищет на Кавказе без вести пропавшего сына-солдата и находит его, сбежавшего из чеченского плена, прячущимся в доме и постели другой (Галина Бокашевская), такой же взрослой женщины, чей собственный сын загибается от наркотиков.
Фильм о конце Второй Чеченской войны – и, косвенно, начале нового неведомого века: «Марш славянки» открывает этот список и случайно, и неслучайно. Третий (и последний) фильм Натальи Пьянковой (автора двух этапных картин 1990-х – «С Новым годом, Москва» и «Странное время») ещё и снят на цифру – в год выхода это казалось вынужденной мерой, результатом ограниченного бюджета, сегодня же выглядит наиболее адекватным выбором киноязыка, кино-правдой и попаданием в грядущий тренд – и грядущий век цифрового кино.
2. «Изображая жертву» Кирилла Серебренникова; 2006
Чёрный фарс про Валю (Юрий Чурсин), двадцатилетнего парня, будто лишенного свойств. У Вали необычная работа – он изображает жертв во время следственных экспериментов; панорама наших современников, вовлечённых в те или иные противоправные действия, – повод для гротескного и величественного высказывания о тектоническом поколенческом сдвиге.
Экранизация пьесы братьев Пресняковых, которую за два года до Серебренников уже ставил в МХТ (опыт переноса опробованного в театре текста на экран – с сохранением большинства исполнителей второго плана, но заменой главного актёра – Кирилл повторит в «Ученике»). В сознании многих фильм закрепился как кинодебют театрального режиссера, что не совсем верно: «Жертве» предшествовало кино «на видео» – манерные «Раздетые», снятые по тем же Пресняковым «Постельные сцены» и два больших сериала, «Ростов-папа» и «Дневник убийцы». Впрочем, в «Жертве», наряду со зрелым профессиональным мастерством, есть все достоинства дебюта: дерзость, бойкость, лёгкость.
3. «Мне не больно» Алексея Балабанова; 2006
Мелодрама об обреченной любви юного дизайнера (Александр Яценко, похожий на Балабанова в молодости) и эксцентричной содержанки Натэллы Антоновны (Рената Литвинова – красивая, нелепая и обречённая, как звезды немого кино).
Самый недооценённый фильм Балабанова – вышедший следом за циничными, кровохаркающими «Жмурками», он как-то неприятно смутил часть критиков своей высокой сентиментальностью. А ведь ей позавидовали бы и Ремарк с Чарли Чаплином. Балабанов никогда не боялся оперировать на открытом сердце – в чем-то чувственная беззастенчивость «Мне не больно» (тут саундтрек наполовину состоит из самой грустной песни на свете Mamy Blue, а Никита Михалков в роли брошенки рыдает как усатый младенец-гигант) смелее некрореализма «Груза 200». И вымысел, над которым предлагается облиться слезами, здесь спаян с реальностью: такой органичный синтез прежде демонстрировал только покойный питерский классик Семен Аранович, режиссер «Противостояния» и «Торпедоносцев». Рената Литвинова в компании отвоевавшего свое героя Дмитрия Дюжева празднует день десантника – среди настоящих нетрезвых вэдэвэшников с гитарами и при погонах: вся Россия в одном эпизоде.
4. «Моцарт» Светланы Басковой; 2006
Престарелый Маэстро, ветхий подержанный старец – «дунешь – он развалится», обладает, несмотря на физическую немощь, дьявольским всесилием и без всяких моральных сомнений подписывает своим именем сочинения начинающих композиторов и пышного бородатого наперсника (дуэт уже покойного Александра Маслаева и Сергея «Пахома» Пахомова, постоянных артистов Басковой). Злой фарс выворачивает наизнанку темы «русский дух», «жизнь богемы» и анекдотический сюжет «сантехник и композиторы». Но классовый анекдот оборачивается трагедией: ничтожный потомок Ивана Бездомного, заразившийся страстью к искусству, пишет ноты собственной кровью.
По культовым гиньолям-фантасмагориям Светланы Басковой, гения социального арт-экстремизма и едва ли не единственного абсолютно независимого российского режиссера, можно изучать быт, нравы, политическое устройство, классовые отношения и основанную на перманентном насилии социальную иерархию России. В этом списке могли бы быть и «Пять бутылок водки», и «Голова», и «За Маркса». «Моцарт» выбран из-за уникального сочетания обычной для Басковой социальной остроты и неожиданно интимной интонации – когда речь идёт о творчестве.
5. «Александра» Александра Сокурова; 2007
Путешествие простой русской бабы Александры Николаевны (в которой почти не узнать оперную диву Галину Вишневскую) на Кавказ, в Чечню, где несёт службу её внук-офицер.
Снятый в невероятном визуальном стиле сон Сокурова (сделавшего героиню практически своей тёзкой) о России в пейзаже после битвы; картина непрочного мира и сотканной из парадоксов, непостижимой, сильной и хрупкой страны.
6. «Шультес» Бакура Бакурадзе; 2008
Камерный молчаливый триллер о карманнике, промышляющем на московских окраинах. У героя (в главной роли – грузинский актер Гела Читава) редкая фамилия и редкая болезнь: посттравматическая амнезия. Монотонно-сбивчивый, с «провалами в памяти» тон повествования идеально подходит смурной, неприветливой столице, прячущей за парадными фасадами тоску и одиночество.
Дебют Бакура Бакурадзе («Охотник», «Брат Дэян»), снятый на пике сытых нулевых, даже до кризиса 2008-го – и растворивший непокой и дискомфорт в каждом кадре, будто предчувствуя грядущее, включая скорый закат весёлых лет.
7. «Бубен, барабан» Алексея Мизгирева; 2009
Жестокая и странная драма, не очень правдоподобная с бытовой точки зрения (у Мизгирева – как у Александра Миндадзе – есть дар вплавлять в удушливо-узнаваемый быт парадоксальные метафоры): где-то далеко от Москвы фрустрированная библиотекарша Катя (великая Наталья Негода ненадолго вернулась с этим фильмом в кино) под покровом ночи приторговывает в проходящих поездах не курицей-картошкой, а украденными из фонда книгами («Есть «Анжелика», а также «Повести Белкина» и прочая классика из школьной программы»). Вот у нее намечается долгая счастливая жизнь с заезжим отставником гипертрофированной честности, не к месту поминающим тайский коктейль. Но ни счастливой, ни долгой жизни женщине не светит, и коктейль этот экзотический, «отпускающий сердце», отольется Кате густой венозной кровью.
При всей внешней простоте второй фильм Мизгирева, дебютировавшего не менее странной (при всем гиперреализме) драмой «Кремень», невозможно пересказать – как невозможно пересказать разъедающий реальность сюр фильмов Миндадзе-Абдрашитова. Сравнение – не в обиду; Мизгирев (что подтвердили все его следующие работы, включая и как бы коммерческий ретро-детектив «Дуэлянт», и открывший репертуар большой сцены «Гоголь-центра» спектакль «Братья») – автор бескомпромиссный, цельный, упрямо гнущий свою линию.
8. «Kislorod» Ивана Вырыпаева; 2009
Необычная love story Александра и Александры, где Саша-он (Алексей Филимонов) – чухан из провинции, а Саша-она (Каролина Грушка) – богема из большого города. И парадоксальный еретический киноклип – комментарий к десяти заповедям, история про парня, который не слышал, когда говорили «не убей», потому что был в плейере. В одноименном спектакле Ивана Выпыпаева не было ничего, кроме двух актеров, начитывающих диалоги под мягкий диджейский сет. В фильме, разбитом на десять глав (не считая двух бонус-треков), текст расцветает, мутирует, превращается то в почти док, участники которого сидят в тон-студии перед микрофонами, то в сюрреалистическую элегию, то в хип-хоп-номер, где православные церкви танцуют нижний брейк.
Мартин Скорсезе принципиально подписывает работы не «film», а «picture». Спайк Ли называет свои «джойнтами». Иван Вырыпаев придумал для «Кислорода» определение «текст», хотя его фильм – это и «picture», масштабная, многоцветная, в некоторых эпизодах буквально нарисованная яркими мультипликационными красками картина, и «joint», забористый марихуановый косяк, вставляющий так, что мало не покажется.
9. «Одноклассники» Сергея Соловьева; 2010
Нежная драматическая комедия о неявном, намеченном пунктиром любовном треугольнике. В центре – красивая и нерпедсказуемая женщина (Софья Карпунина, сценарист фильма), которая то ножом по венам полоснёт, то на курсы драмы и комедии поступит, то, пока её муж Федя «Батон» (Константин Крюков) будет маяться в тревожном ожидании, умчит с придурошным (в хорошем смысле) одноклассником Степой «Бульди» (Аристарх Венес) махнет в Петербург. А то и вовсе исчезнет – чтобы зажить новой жизнь в Гоа.
«Одноклассники» – фильм, снятый 66-летним классиком с юношеской раскованностью. Соловьев не чужд сатире в изображении «золотых» пап, мам и их домашних собачек. И, конечно, «Одноклассники» – такой же внятный ответ «стабильным нулевым», как «Асса» – эпохе перестройки, а «Нежный возраст» – «бандитским 90-м». Но извлекать только такой, «социальный» смысл» из фильма, упивающегося молодостью, жизнью и ускользающей красотой, всё равно, что подвергать семиотическому исследованию абракадабру про «шарлепумбу», резво исполненную школьницами в купальне «Ста дней после детства». Или искать аллегорию в стишке, что шепчет Карпунина: «Это дворник, дядя Федя, он сильней, чем три медведя, из своей кривой кишки он поливает камушки». Или вычленять гражданский пафос из великой и прекрасной «Войны» Цоя, звучащей на титрах вместо музыки гоанских волн.
10. «Перемирие» Светланы Проскуриной; 2010
Современный сказ, неортодоксальная былина, ехидный фолк гранд-дамы петербургского кино – о дальнобойщике Егоре Матвееве (Иван Добронравов), который движется из одного не обозначенного на карте города в другой, и на этом пути бандиты могут оказаться друзьями, менты – бандитами, любовь – обманом, священник – певцом на свадьбе.
Эпический трип Светланы Проскуриной, и до, и после работавшей исключительно в камерном формате, сохраняет интимную интонацию даже в глобальных обобщениях. Кажется, главный приз «Кинотавра» не очень помог фильму в прокате – посмотрите его сегодня; с годами «Перемирие» только приобрел.
11. «Шапито-шоу» Сергея Лобана; 2011
Современная фреска из четырёх приморских историй, иллюстрирующих разные варианты межчеловеческих отношений с изумительным юмором, переходящим то в лютую иронию, то в горьковатый лиризм; эстрада, кабаре, рок-н-ролл. Глобальное высказывание о живучести густой советской культуры (остро ощутимой не только в черноморских парках советского периода, но и в социальных сетях) и о мире-цирке, фиглярском и бурлескном, меняющем краски с ярмарочной скоростью, но мало изменившемся по сути со средних веков.
Сергей Лобан ворвался в российское кино из белорусского киноподполья отменной картиной «Пыль» – и принёс абсолютный панк-задор, в котором у «Шапито-шоу» до сих пор нет равных.
12. «SLOVE: Прямо в сердце» Юрия Стааля; 2011
Боевик. Два безбашенных, как акробаты, брата (Алексей и Андрей Чадовы), встревают в заваруху с «оборотнями в погонах» – и штабелями выкашивают коррумпированных ментов и чекистов.
Фильм из того сегмента, что либо раздражает высоколобого зрителя, либо вообще остаётся вне его поля зрения – и напрасно. Под «дешевой» обложкой – адреналиновый реактор и немыслимая в нашем кино свобода, которую цензоры не заметили за трэш-фасадом (комедии Василия Пичула «Кинофестиваль», где эфэсбэшников даже не уничтожают, над ними просто смеются, с прокатом повезло меньше).
13. «Последняя сказка Риты» Ренаты Литвиновой; 2012
Действительно, сказка – о приключениях здесь и «за чертой», в запределье. Заглавная героиня, Маргарита Готье, умирает в «аварийном» отделении московской больницы. Её любимый пытается подкупить доктора, Таню Неубивко, взяткой, но слышит в ответ смущенное: «Я бы взяла, честное слово, но не будет эффекта». Таня не лукавит: она ведь – ангел смерти, который только прикидывается человеком, а Рита – её подопечная душа.
Уникальный фильм, снятый Ренатой Литвиновой на собственные деньги и в продюсерском партнерстве с Земфирой Рамазановой, – бесстрашное, фантастически красивое, ласковое и печальное произведение о смерти. И любви, конечно, тоже. Театральный режиссерский дебют Ренаты – «Северный ветер» – складывается с «Последней сказкой» в дилогию.
14. «Горько!» Жоры Крыжовникова; 2013
Комедия об удалой, безбрежной, опасной для здоровья русской свадьбе, снятой «документальным» методом триеровской «Догмы».
Полнометражный дебют Жоры Крыжовникова подавался в прокате в подобающем антураже – как «народная комедия» с рекламным слоганом «Главное не нажраться», Григорием Лепсом в саундтреке и Сергеем Светлаковым в роли тамады Сергея Светлакова. Фильм, правда, народный, но при этом ещё и умный, честный, талантливый. В «Горько!» есть достоверность – и нет ни наивности, ни фиги в кармане. Часто грубая, вызывающая у молодых «интеллигентов в первом поколении» румянец стыда, русская жизнь запечатлена здесь без высокомерия, презрения или страха. Это не какая-то постыдная хтонь, это в первую очередь – жизнь.
15. «Да и да» Валерии Гай Германики; 2014
Эротическая драма. Саша, Санька (Агния Кузнецова) могла бы работать в германиковской «Школе»: она – учительница начальных классов, в прологе проверяет контрольные, где нестройным детским почерком выведено странное, болезненное, не детское: «Тараканы лижут раны, чтобы вылечить Аню. Тараканы лижут раны, Аня стонет от боли». Первое – сложноподчинённое, второе – сложносочиненное предложение. Точнее – положение, как ошибочно вывела лапка закадровой школьницы Ани. Сложноподчиненное положение – то, в котором сама Саша находится; она даже не стонет, загнанная в компьютерный угол хрущёвки на окраине; в соседней комнате – больной отец, мать-наседка, брат-тиран, обещающий отрубить пальцы за следующую выкуренную сигарету. Бегство из дома – в никуда, в ночь, к незнакомцу из интернет-чата – меняет положение на сложносочинённое. Незнакомец, стебавший молодую училку, окажется молодым и диким художником Антонином (Александр Горчилин), а окно во двор, прожигающее жёлтую кирпичную стену плотоядным фиолетовым светом, станет для Саши кроличьей норой Алисы: девушка взбирается по пожарной лестнице, но по сути проваливается в новый, дивный мир.
Фильм про любовь, которая приходит просто и нечаянно, но разбивает жизнь на «до» и «после». Про свободу, которая может быть неприятна и болезненна, но без неё – только смерть. Камерный фильм для двоих актёров, но при этом эпичный и ни на что – включая предыдущие (и, тем более, последующие) работы режиссера – не похожий.
16. «Звезда» Анны Меликян; 2014
Мелодрама о счастье и наслаждении вопреки нехватке денег, произволу олигархов и смертельным болезням. Главная героиня, Маша (Тинатин Далакишвили) – эксцентричная лимитчица, мечтающая об актерской карьере и идеальной фигуре. Зареветь по заказу, на пробах, у неё не выходит, зато по собственному желанию – легко, на серой-то московской улице под надсадный осенний дождь. Но Маше некогда унывать: для воплощения мечты нужны деньги, потому приходится все время вкалывать на дурацкой работе. Можно, например, изображать русалку в бассейне ночного клуба – здесь Маша знакомится с уборщиком Костей (Павел Табаков). Подросток выдает себя за вора, на деле же он – номенклатурный сынок, неумело бунтующий против отца, замминистра и олигарха. Его мачеха Рита (Северия Янушаускайте) безуспешно пытается забеременеть и тем крепко привязать «папика» к себе. Узнав о том, что ей грозит скорая смерть от редкого аутоиммунного заболевания, признается олигарху в ненависти – и, потеряв все, находит неожиданный приют в каморке «звезды» Маши.
Возможно, самый совершенный фильм Анны Меликян, лучшей ученицы Сергея Соловьёва, где есть всё – трагедия, комедия, несчастная и прекрасная страна, высокие и острые чувства, эротизм и экзистенциальный надрыв.
17. «Родина» Петра Буслова; 2014
Современный эпос, драйв-драма, остросюжетный трип, герои которого – наши соотечественники, оказавшиеся в Гоа. Кто – случайно, как Гарри (Андрей Смоляков), олигарх, заставивший посадить свой личный самолет в первом же более-менее подходящем месте в воспитательных целях: повздорил со своенравной дочкой-подростком Евой (Любовь Аксенова), решил проучить, но проучил в итоге самого себя. Кто – сознательно, как сибирский пацанчик Макар (Петр Федоров), спустивший драгоценный отпуск на жадный поиск просветления. «Родина» сплетает несколько полярных, непохожих судеб в один тугой узел: этот фильм – как круговая панорама, стерео без 3D очков, безупречно выстроенная многофигурная композиция.
Пётр Буслов, автор великих реквиемов – по 1990-м («Бумер») и закатному СССР («Высоцкий. Спасибо, что живой»), сделал оптимистическую трагедию про рай для всех, где каждый за себя – потому что каждый, в конце концов, оказывается перед самым главным вопросом: «Кто я?» На который, конечно, никто чужой не даст ответ. И название фильма обманчиво прямолинейно – речь не о той родине, что выдает нам загранпаспорта, а о той, что внутри, что заставляет терпеть боль и разогревает кровь, персональной, внутренней родине.
18. «Статус: свободен» Павла Руминова; 2015
Ромком для тех, кто никогда не любил романтические комедии. Героиню Елизаветы Боярской зовут Афина, и это – единственная экзотическая деталь фильма. В остальном «Статус» – исключительный случай: эталонный пример жанра, фирменная романтическая комедия, бодрящая и острая, как классика Голливуда, пережившая виртуозный апгрейд, – а смотришь её как реальную драматическую историю про жизнь – свою, друзей, знакомых. То есть, никакой фальши, разъедающей 90% мировых (и 99% российских ромкомов), ни одной натужной шутки – даже из уст героя Никиты (Данила Козловский), освоившего не самую распространенную профессию стэндап-комика.
В фильмографии Павла Руминова много «домашнего», «обнаженного», безбюджетного кино, вополощающего идею Naked Cinema – то есть, того кино, которое может (и даже должен) попробовать снять каждый, сколотив movie band с той же легкостью, с которой люди сбиваются в музыкальные группы. «Статус» – респектабельный студийный проект, но сочинен и воплощен он с импровизационной раскованностью стэндапа.
19. «Страна Оз» Василия Сигарева; 2015
Черная новогодняя комедия на «матерном» диалекте. Начинается с того, что подлый грек дважды выбросил из окна свою русскую любовницу Ирку; второй раз – после того, как Ирка с сеструхой пришла мстить негодяю за первое падение. Ирка сломала копчик, пришлось скорую вызывать, в результате чего иркина двоюродная сестра Лена Шабодинова, всего неделю как перебравшаяся из уральских тегулей в большой город Екатеринбург, оказалась за много километров от ларька на улице Торфорезов, куда собиралась устроиться продавщицей. «Страна Оз» – одиссея Ленки в канун Нового года и 1 января, по, в общем–то, волшебной стране, населенной, правда, исключительными упырями.
Удивительное дело: герои и среда не отличаются от героев и среды двух предыдущих фильмов Василия Сигарева, жестоких и трагичных «Волчка» и «Жить», от героев и среды его пьес, самая известная из которых, наверное, «Пластилин» (по ней свой первый – эпохальный – спектакль в Москве ставил Кирилл Серебренников); это жесть как она есть. И при этом «Страна Оз» – настоящая новогодняя романтическая комедия, с правдоподобно счастливым финалом. Грязная и нежная – кажется, только Сигарев умеет так, нимало не заблуждаясь насчет сограждан, без розовых очков, с кровью и дерьмом, снимать о людях, которые про Навального слыхом не слыхивали, о мире, где насилие – бытовая безделица, о счастье жить даже там, где жизнь приобретает изуверские формы. Есть в комедийном преображении что–то и от психотерапии: если ничего с этой многовековой культурой повседневной жути не сделать, остается смеяться.
20. «Зоология» Ивана И. Твердовского; 2016
Дикая сказка молодого, наглого и талантливого автора. Подробно – здесь.
