Накануне выхода фильма «Лето» вспоминаем все появления реального Виктора Цоя в кино .
7 июня в России выходит фильм Кирилла Серебренникова «Лето» – режиссер (и вся административная команда проекта «Платформа») до сих пор под домашним арестом по абсурдному обвинению в хищении госсредств. Не сомневаюсь, будь Цой жив, его голос звучал бы среди протестующих против судейского произвола. Он, кажется, никогда не выступал с политическими заявлениями, пусть время «Кино» и совпало с перестройкой, единственной «социально озабоченной» песней Цоя можно (с натяжкой) назвать «Я объявляю свой дом безъядерной зоной». Однако именно этот «аполитичный» рокер написал вневременной гимн протеста – «Перемен!». И вся его жизнь – не только сценическая, но и повседневная, запечатленная в нескольких документальных фильмах – пример абсолютной, врожденной свободы: в исконно «неритмичной» (©БГ) стране он был «человеком со звезды», инопланетянином, неподвластным контролю и диктату.
В 2007-м Цой – как эпизодический герой – появился в финале фильма Алексея Балабанова «Груз 200»; на его концерте знакомились персонажи, уходившие в сомнительное будущее. Сыграл Цоя Нияз Садыков, музыкант исполняющий кавера группы «Кино» (феномен «двойников Цоя» возникнет в одной из глав эпоса Сергея Лобана «Шапито-шоу» в 2011-м; там «эрзац-Цоя» играет украино-американец Сергей Кузьменко). Тогда в интервью Балабанов говорил, что кино про Цоя снимать еще рано: «люди скажут, что это фуфло, потому что они Виктора знали лично. Но когда наше поколение уйдет, фильм появится». Фильм появился раньше (но Балабанов да, уже не застал), и я не могу поверить, что кто-то сможет назвать «Лето» «фуфлом». О грандиозной картине я подробно писал после премьеры на Каннском фестивале, но лучше не читайте ничего, а посмотрите сами. А вот где можно увидеть реального Виктора Цоя – и сравнить с тем героем, которого играет Тео Ю.
1. «Конец каникул» (1986)
Первое появление Цоя в кино – дипломная работа Сергея Лысенко, выпускника Киевского института театрального искусства имени Карпенко-Карого (и уже став профессиональным режиссером, ничего значительнее этой маленькой студенческой картины Лысенко не сделал). «Конец каникул» стилистически решен как киноклип (и это когда MTV было всего пять лет, а в СССР об этом канале, может, только журнал «Ровесник» мелкими буквами писал); участвует в фильме вся группа «Кино»; Цой играет сам себя – не просто молодого автора-исполнителя, но уже – легенду (точнее, человека, выбирающего судьбу – обычную или легендарную); по импрессионистки размытому сюжету – третьего, но не лишнего в отношениях молодой пары.
В фильме звучит не вошедшая ни в один альбом «Кино» песня «Раньше в твоих глазах отражались костры».
2. «Йя-Хха» (1986)
Одновременно с «Концом каникул» Цой вместе с товарищами по Ленинградскому рок-клубу (включая Майка Науменко, второго главного героя «Лета») снимается в получасовой учебной работе Рашида Нугманова, студента специальной казахстанской мастерской Сергея Соловьева во ВГИКе. Соловьев вспоминал: «Рашид пришел в институт с поста начальника управления памятников старины всего Казахстана. Он и впрямь человек высокой культуры, глубокой начитанности, серьёзности, исторического знания». Новый исторический пласт Нугманов обнаружил в современности, и, действительно, значимость рок-культуры 1980-х невозможно переоценить.
Эскизная, раскованная «Йя-Хха», монтирующая концертные номера с бытовыми сценами, была закончена, когда сам Соловьев уже готовился к «Ассе»: «Я смотрел материал «Йя-Ххи» и понимал, что мне срочно надо ехать в Ленинград, дообразовываться».
Сегодня «Йя-Ххой» называется официальный сайт Рашида Нугманова.
3. «Рок» (1987)
Документальная антология Алексея Учителя, с самого начала своей режиссерской карьеры стремившегося на гребень модной волны. В серии портретов рок-героев (которые, возможно, и не были для Учителя героями в полном смысле слова; во всяком случае, сценарий «Рока» писал одиозный советский журналист Филинов) Цой идёт третьим (после Гребенщикова и Антона Адасинского. сотрудничавшего тогда с АВИА). Орудуя лопатой в котельной, Цой говорит за кадром, что никому не верит на слово и не зависит ни от чего (берите пример!).
Название «Рок» стало названием студии Алексея Учителя. Через два года после гибели Цоя Учитель выпустил посвященный ему фильм «Последний герой». Сейчас Учитель работает над игровым фильмом «Цой»; по предварительной информации, радикально непохожем на «Лето», которое о молодости и жизни. Учитель же обещает реконструировать гибель и похороны.
4. «Асса» (1987)
Говорить об «Ассе» сегодня – всё равно, что о «Джоконде». Давайте я лучше еще раз процитирую чудесного Сергея Александровича Соловьёва. Первая встреча с Африкой, Сергеем Бугаевым, которому еще только предстоит сыграть мальчика Бананана («Убежден, что лучшего персонажа, чем я, вы не найдете. Даже и не ищите, не тратьте время на ерунду»). Африка говорит: «Давайте вечером встретимся на концерте Вити Цоя». Дальше – рассказ САСа.
«Я первый раз слышал это имя, но лицом того не показал. Африка толково объяснил, в какой именно дыре и на какой окраине концерт будет иметь место. В означенное время я послушно отправился в означенную дыру. Дело было осенью. Стемнело рано. С неба что-то падало – не то дождь, не то снег, не то просто какое-то маловнятное говно. Вокруг клуба, где должен был выступать Цой, переминалась, гудя, толпа молодых людей. Тут же топталась не меньшая толпа милиционеров. Со стороны всё это смахивало на братание потенциальных преступников города Ленина с правоохранительными органами. Те и другие практически были представлены в полном составе. Переминались мирно, не трогая друг друга. Вдруг кто-то крикнул:
– Нас надули! Витька будет петь в другом месте...
Площадь тут же покрылась человеческими бурунами, мгновенно затянувшими в свой вихрь и меня, – все попрыгали в трамваи, понеслись куда-то на другой конец города Революции, в какую-то другую дыру, где милиции оказалось ещё больше, чем здесь. Помахивая «мосфильмовским» пропуском, я кричал, как в «Театральном романе»:
– Пропустите, назначено...
Сама корка была убедительной, госкиновской, алой с золотым гербом СССР. Такого здесь не видывали. В прорывы, которые я с помощью неё образовывал, немедленно хлестала пристроившаяся в хвост мне толпа человек в 15-20. Мы прорвались в зал и еще минут сорок сидели перед пустой сценой среди ора и галдежа. Наконец на сцену вышел раскрашенный, нагримированный кореец весь в черном и группа. Начался сеанс выдающейся медиумной корейской рок-ворожбы, действительно время от времени заставлявшей волосы на голове шевелиться от восторга.
Закончилось всё мечтой декадансного режиссера Евреинова – «массовым соборным действом» в театральном зале, иначе случившееся не определишь: Цой, разогревшись, запел песню (как потом я узнал, тогда исполнявшуюся впервые), припевом в которой были слова: «Перемен, мы ждем перемен!» Зал с горящими глазами, забыв об окружавших кольцах милиции и гебистов в штатском, как обезумевший скандировал вслед за Цоем: «Перемен, мы ждем перемен!» А до перемен, надо сказать, в тот хлипкий вечерок ещё было ох как далеко! Ими всерьёз пока и не пахло...
Я тоже испытывал сильные и непривычные ощущения: с одной стороны, неведомая радость приобщения к чужим и незнакомым очень молодым и очень искренним людям, а с другой – я не мог не понимать, что в любую минуту – возьмут оцепят и всех превентивно поволокут в участок. Любые зарубежные интеллектуальные упражнения в пользу свободы личности и слова Солженицына вдруг показались не более чем литературой, а здесь тысяча с лишним разгоряченных, перевозбужденных юных людей кричали: «Перемен!» Они – горячая революционная лава, взятая в самом пике своего кипения. Ясно, что никакой милиции с ними не справиться. Значит, введут внутренние войска, оцепят дом бэтээрами, всех накроют... Но отчаянная радость пересиливала всё».
5. «Игла» (1988)
«В 12 часов дня он вышел на улицу и направился в сторону вокзала. Никто не знал, куда он идет, и сам он тоже» – таким закадровым комментарием начинается великая киноигра «Игла»; Цой вступае в узкий переулок, вспугивая черную кошку и голубей; закуривает; звучит «Звезда по имени Солнце»; идут мультяшные титры – со швейной иголкой и стартующей ракетой; и у меня мурашки бегут – также, как в прологе «Звездных войн», когда уходящие в космос буквы говорят про далекую галактику...
Моро – так звали героя Цоя, человек в чёрном, пришедший будто из вестернов Серджо Леоне (о которых в момент выхода «Иглы» в советский прокат я, например, даже не подозревал), бросив fuck проводнице, оказывается в Алма-Ате, чтобы найти своего незадачливого должника Спартака (Александр Баширов; его камео в «Лете», конечно, не случайно). И попадает в серьезные приключения, узнав, что его бывшую девушку Дину (Марина Смирнова) подсадил на наркоманскую иглу инфернальный доктор Артур (Петр Мамонов). Кажется, и затевался этот проект студии «Казахфильм» по социальной разнарядке, как антинаркотическое нравоучение; Рашид Нугманов подключился, когда «Игла» уже была запущена в производство.
По легенде, Нугманов, будучи студентом-третькурсником, оказался в Алма-Ате на каникулах и получил от студии предложение, от которого не стал отказываться – оговорив себе право на импровизацию.
Цой должен был играть и в следующем фильме Нугманова, вестерне «Дикий восток»; первое рабочее совещание по проекту должно было состояться на студии Сергея Соловьёва «Круг» 21 августа 1990 года. 15 августа Цой погиб в автокатастрофе. Фильм вышел в 1993-м, с музыкантами группы «Объект насмешек» в ролях. А в 2010-м Нугманов выпустил – это уникальный в истории нашего кино случай – фильм «Игла Remix», перемонтировав первоисточник и дополнив его новыми эпизодами и комикс-анимацией.
6. «Секс и перестройка» (1990)
Самый комичный пункт в фильмографии Цоя – наивная французская поделка, эротическая мелодрама, завороженная бурлящими Советами и переполненная клюквой «а ля рюс». Режиссер Франсис Леруа причастен к четвертой «Эммануэль» (и к целому морю аналогичной продукции; неожиданно, что ассистировал ему Абдеррахман Сиссако, африканский режжисер, выпускник ВГИКа и любимец Каннского фестиваля). Казалось бы, где Эммануэль, и где – Цой. Однако в одном из эпизодов герои оказываются на концерте «Кино» (целиком фильм доступен здесь, впрочем, на обязательности этого просмотра не настаиваю).
7. «Солнечные дни» (1996)
Док Джоанны Стингрей и Александра Липницкого (посмотреть можно по этой ссылке) был смонтирован из частной видеохроники уже после смерти Цоя. Однако совсем не похож на эпитафию. И вообще, когда видишь или слышишь утверждение «Цой жив», не хочется с этим спорить.
