Среди премьер уходящего театрального сезона у спектакля ленкомовского патриарха – особое место.
Фальстаф (Сергей Степанченко) – толстяк, добряк, проказник, трус, хвастун. бочонок с потрохами и вермутом, беспутный наставник юного принца Уэльского. Возможно, один из шекспировских любимцев: педанты от литературоведения подсчитали, что у Барда роль Фальстафа по количеству реплик – вторая после Гамлета. На Гамлета в двух частях хроники «Генрих IV» и в ленкомовском спектакле (он заимствует у истории тех же героев, что и Шекспир, от самого же «Уильяма нашего» здесь не столько текст, сколько насмешнический дух) больше смахивает принц Уэльский (Дмитрий Певцов), будущий король Англии, пока же – ветрогон и забияка, чьи проказы изрядно раздражают сиятельного отца, Генриха IV (Игорь Миркурбанов). В итоге банда принца оказывается за решеткой, а доведённый до предела терпения король отправляет судье депешу, предписывающую казнить самого умного и знатного из подследственных. Фальстаф берётся опровергнуть право принца быть казнённым – выдав за самого-самого себя. На трибунах болельщиц, переживающих за жизнь и судьбу арестантов, выделяются две женщины: трепетная леди Перси (Александра Захарова), предпочитающая брутального принца андрогинному мужу, и миссис Квикли (Олеся Железняк в очередь с Натальей Щукиной), хозяйка трактира «Кабанья голова», где шебутное собрание – принц сотоварищи – вынашивало свои разбойничьи планы, горланя песни (на стихи не Шекспира, но Юлия Кима).
Из этой переделки все выйдут без потерь, но во втором действии интонация спектакля изменится: фарс станет зловещим, когда принц Уэльский подберется к трону, вспомнит о морали и начнет зачистку – вплоть до физического устранения конкурентов (зарезать брата – минутное дело) и очевидцев своих молодых забав (леди Перси тоже обречена). А когда принц угнездится на троне в новом королеском статусе, Дмитрий Певцов, как и в предыдущем захаровском спектакле «День опричника», изобразит «как бы Путина», и спектакль, прежде ограничивавшийся эзоповым языком (например, там, где про независимость суда), приобретет публицистический драйв.
Фирменный спектакль «Ленкома», конечно, не похож на то, что мы принимаем за современный актуальный театр. Стиль Марка Захарова также постоянен, как жюльены в театральном буфете. Афоризмы будут непременно дополнены энергичными танцами (режиссер-хореограф – Сергей Грицай), первое действие не обойдется без оглушительного взрыва, а второе – без пронзительной сентиментальной ноты. За узнаваемостью стиля – и стабильность, и усталость. Для меня это – абсолютно позитивный момент (пусть и есть в этом театральном опыте что-то от катания на машине времени); Захаров вообще и «Ленком» в частности – нержавеющая детская любовь, и на новый спектакль сюда идешь не за новациями.
Допускаю, что условный молодой (читай: продвинутый) зритель, которого с «Ленкомом» не связывают годы, зритель, воспитанный на совсем другом (более сдержанном и более изощренном, стыдливо избегающем эстрадной искренности и шутовской дерзости, технологичном и вежливом) театре, может принять в штыки здешнюю старомодность театрального языка. Может посмеяться над условностью в распределении ролей, позволяющую 53-летнему Игорю Миркурбанову играть отца 54-летнего Дмитрия Певцова. Мне это ничуть не мешает; аплодисменты зала при появлении на сцене ленкомовских звезд – в правилах игры; и, скорее, отсутствие Певцова показалось бы faux pas; и я, правда, вижу в Певцове и Захаровой таких же «почти подростков», как на исходе 1980-х.
Да, ни один другой театр не дерзит власти так последовательно: тут и сам «Ленком» остается вечным подростком, сохраняющем великие иллюзии. Что людей можно вразумить, и спектакль о развращающем влиянии трона нужен именно сегодня, на старте четвертого срока ВВП. И что – это прямо пропето в одном из зонгов Кима – «может быть, ещё при нас всё как-то обойдётся». Ради такого обнадёживающего посыла всё и затевалось.