Впервые за 9 лет программа фестиваля, находящегося между Канном и Венецией (так Локарно рекламировал сам себя 25 лет назад – магистрат, где проходят приемы по случаю открытия, украшен архивными плакатами), не вызывает энтузиазма.
71-й – последний фестиваль, который делает куратор Карло Шатриан: через год он уходит «на повышение», арт-директором Берлинале. Кто займёт его место в Локарно, обещают объявить на церемонии закрытия, 11 августа. Перед увольнением Шатриан успел пошалить: снялся в роли Джона Траволты в ролике «по мотивам» фильма «Бриолин» (его показали 31 июля на традиционном «предфестивальном» сеансе, который бесплатно устраивается на Пьяцце Гранда в ночь накануне открытия). И включил в основной конкурс фильм продолжительностью в 14 часов – «Цветок» аргентинца Мариано Джинаса (так произносится его фамилия Llinas).
Вызывающий жест рискует пропасть втуне: программирование с «Цветком» не справилось, посмотреть его непросто – всего две возможности (против обычных четырёх). Либо ходить 8 дней подряд на утренние сеансы, что низводит фильм до сериального формата. Либо одолеть в три дневных показа, совпадающих, увы, и с другими конкурсными фильмами (это, вообще-то, фестивальный нонсенс), и с разными архивными редкостями. Да, вот ещё курьёз: общий хронометраж «Цветка», который идёт по утрам, на 48 (!) минут меньше «Цветка» дневного; по слухам, из-за титров, длящихся почти час. Не понимаю, какой в этом смысл, но если уж браться за такой фильм, то целиком, смотреть без титров – неполноценно.
Опасно делать прогнозы до начала, но пока кажется, что кроме безразмерного «Цветка», козырей в конкурсной колоде нет: много средних, нормальных, но совсем не выдающихся имён. Или всех увела Венеция, или Шатриан решил потренироваться перед Берлином, фестивалем-чемпионом по количеству никчёмного кино, и доказать новым работодателям: смотрите, тоже могу собирать программу из плохого, но политически правильного кино. Я много раз шутил: в Локарно так круто (горы, озеро, рай), что не важно, какое кино показывают, проглотишь всё, что угодно. Похоже, пришла пора проверить, так ли это. Во всяком случае, на пресс-показ фильма открытия «Прекрасные духом» (Les Beaux Esprits) Вианни Лебаска выгонял себя пинками: будто чувствовал.
Нет, завязка основанного на реальных событиях фильма, вполне; самое то для крепкой комедии. Тренер (его играет великолепный Жан-Пьер Даруссен, любимец Робера Гедигяна да и не только его), отчаявшийся набрать для паралимпийской сборной баскетболистов с коэффициентом интеллекта ниже 70-ти, идёт на аферу: собирает команду из уличных дилетантов, формально не являющихся ментально неполноценными. Сомнения – мол, какой цинизм, нам придётся притворяться инвалидами? – рассеивает кэшем и уверениями, что дело – благое: не будет сборной – не будет грантов, благодаря которым к спорту можно приобщать детей-инвалидов. И горе-команда едет на Паралимпиаду 2000 года в Сидней, рассчитывая максимум на полуфинал (лишнее внимание прессы инвалидам-самозванцам ни к чему). Увы, ни комедии, ни драмы из «Прекрасных духом» не выходит: фильм, жонглирующий разными этическими правильностями – никаким IQ не измерить подлинную значимость человека и т.д., и т.п., – сам стесняется быть неправильным, хлёстким и странным, то и дело осекает себя (настолько, что если один герой в кадре передразнивает калеку, другой его тут же стыдит). И отделывается набором штампов о времяпрепровождении спортсменов в отрыве; тут паралимпийцы вообще ничем от олимпийцев не отличаются.
Один момент отрады фильм дарит, когда отыгрывается за «Движение вверх»: финал – матч между паралимпийским сборными Франции и России, русские ведут себя не спортивно, тоже внедряют в команду поддельных инвалидов, да ещё и бросаются оскорблениями, в итоге французы побеждают при обстоятельствах, напоминающих кульминацию «Движения». Кстати, каждый кадр этой скромной, сделанной без государственных миллионов картины (думаю, весь бюджет – как гонорар Машкова за смену) – укор новорусским фильмоделам: чисто технически все снято мастерски. Жаль, это единственное достоинство.
Первый конкурсант – «Семейный тур» (A Family Tour) китайца Инь Ляна. Он прославился в середине нулевых фильмом «Возвращение отца»: там подросток уходил из предназначенной к затоплению деревни на поиск отца, бросившего семью шесть лет назад (но исправно присылавшего деньги). Поскитавшись по городу накануне наводнения, среди странненьких встречных-поперечных, парнишка таки встречал папу – чтобы зарезать. «Семейный тур» в сравнении с тем фильмом совсем диетический, хотя ужас жизни в тоталитарно-капиталистическом Китае пронизывает каждый кадр.
Героиня – молодой режиссёр; снятый пять лет назад фильм «Мать затворника» (о матери человека, убившего шестерых полицейских в Пекине и приговорённого к смерти; такой фильм – «Когда наступает ночь», конкурс Локарно-2012 – снимал и сам Инь Лян) обрёк её на вынужденное изгнание в Гонконг. Теперь она с мужем и маленьким сыном приезжает на Тайвань и следует в такси за зелёным туристическим автобусом с группой из Китая: это – единственный шанс увидеться с болеющей раком матерью, чудом выбравшейся из-под прессинга китайских спецслужб. Короткие встречи с матерью должны были бы пронзать сердце («ты намного худее, чем кажется по скайпу») – если бы не монотонный, как китайская пытка каплей воды, идеологический долбёж о невыносимых условиях в КНР. Не сомневаюсь, что на деле все так и обстоит: загрязнение воздуха – смертоносное, чиновничья цензура – безграничная (в частности, прикрыты все фестивали независимого кино – в чем давно забившие на Конституцию российские парламентарии берут сейчас с китайских коллег пример), полицейский беспредел – тотальный, и на поддержку Запада редким диссидентам рассчитывать не приходится: китайские власти уничтожают старые кладбища и переселяют целые города, чтобы проложить дороги для саммиту G8. Маленькие люди же должны быть рады компенсации и причастности к делам государственной важности.
Проблема в том, что «Семейный тур» – весь в одном измерении, на одной ноте, с плоскими героями, у которых всё написано на лицах, и лица эти не меняются все 109 минут экранного времени; дурная услуга либеральным ценностям и искусству кино. Это я ещё позабыл про высокопарно пошлые стихи героини, время от времени разрывающие действие – мол, не забываем про дух. И не стыдно такое показывать великому китайскому режиссеру Цзя Чжанкэ, который возглавляет в этом году жюри?
Вместе с фильмом про липовых паралимпийцев на открытии, под гром и молнии (дождь, к счастью, не полил, погода выразила недовольство первыми фильмами, но пока оставила фестивалю шанс), показали и немую короткометражку Лео МакКэри «Свобода» (Liberty; полная ретроспектива МакКэри – часть Локарно-71). Она начинается с примеров героической борьбы за свободу под флагами Линкольна и Першинга, а продолжается частной, скажем так, гонкой: побегом комического дуэта Лаурела и Харди из тюряги. Пути к свободе неисповедимы – как и дороги благих намерений. Карло Шатриан провозгласил темой фестиваля человечность – а я тут же припомнил латинский лозунг Arte et humanitate, «Искусством и человечностью». Заметьте, два понятия не объединяются, их разделяет союз «и». Хорошо, конечно, когда есть и то, и другое. Тяжело, когда наоборот.