«Будь собой» – не просто документальная биография пионерки кинематографа, первой женщины-режиссёра в истории, но виртуозный детектив, где предмет расследования – само искусство кино, его хрупкость и величие, ускользающая красота и непреходящее значение.
В переломном 1895-м году, когда братья Люмьер, устроив первый публичный киносеанс, явили миру синематограф, 22-летняя Алис Ги работала секретаршей у Леона Гомона, парижского предпринимателя, фирма которого торговала фотографическими материалами и оборудованием. Прозорливый делец моментально оценил перспективы изобретения и уже в 1896-м построил мастерские – слово «студия» войдёт в обиход позднее – для кинопроизводства. Кто такой Гомон, сегодня знают все, кто хотя бы мало-мальски интересуется кино: Gaumont – легендарная французская кинокомпания, в активе которой десятки шедевров самого разного толка – и чистое развлечение (см. комедии с Пьером Ришаром или франшизы «Фантомас» и «Бум»), и изощренное интеллектуальное кино (Ромер, Брессон, Пиала, Горетта...). Имя Алис Ги-Блаше вспомнят единицы; режиссёр Памела Б. Грин начинает свой фильм с пулемётной очереди блиц-интервью – и большинство её респондентов-кинематографистов пожимают плечами. Включая авторитетного Питера Богдановича или студентов парижской киношколы La Fémis, для которых «Алис Ги-Блаше» – только название кинозала. Притом, что именно Ги уже в 1896-м сняла фантастическую миниатюру «Капустная фея», именно Ги руководила в мастерских Гомона всем ранним кинопроизводством, именно Ги взрастила легендарного Луи Фейада, которому и передала все свои полномочия в 1910-м, когда вместе с мужем Эрбером Блаше перебралась в Америку, где основала кинокомпанию Solax.
Ги – сама та «капустная фея», что напрямую причастна к рождению кино,
автор едва ли не тысячи картин, среди которых и фривольные комедии, и киноэпос о страстях Христовых – оказалась на долгие годы забытой, исключённой из «официальной» истории.
Почему так вышло? Кто виноват? Неточности в каталогах, изъяны документации и проявившие халатность историки кино – в частности, Жорж Садуль, приписавший фильмы Ги другим (а её саму нарекший режиссёром неких «Злодеяний телячьей головы», к которым Ги отношения не имела)? Пресловутый патриархат, набравший силу вместе со становлением Голливуда – ведь в годы, когда будущее кино ещё было туманным и неопределённым, работа женщин в этой сфере никого не удивляла (Гомон дал Ги добро на первые съёмки, исходя из того, что это – идеальная девичья забава)? Ирония – или злые козни – судьбы: сотни фильмов Ги не сохранились, останки многих до сих пор прозябают в неразобранных киноархивах и на чердаках частных коллекционеров? Может, фатальное невезение и небрежение собственным трудом – Ги-Блаше стала разыскивать свои работы только в конце 1950-х (по поводу чего одна из участниц фильма, австралийский режиссёр Джиллиан Армстронг, замечает, что люди начинают задумываться о сохранении своего наследия, только достигнув преклонного возраста)?
Ответов на вопрос «кто виноват?» несколько, фильм Памелы Б. Грин не настаивает на одном, исчерпывающем, зато сполна отвечает на другой, гораздо более значивый: что делать?
Искать и не сдаваться.
Грин, конечно, не первая «заболела» полутаинственной биографией Алис Ги-Блаше. Частичное восстановление справедливости началось ещё в середине ХХ века, при непосредственном участии самой героини (Ги умерла в 1968-м, в доме престарелых в Нью-Джерси, в возрасте 94 лет). В новом фильме использованы видеоинтервью Ги, снятые в 1960-е её дочерью Симоной и брюссельским исследователем Виктором Баши. О них потом тоже забыли – и расследование Грин впечатляет последовательностью и размахом.
Информацию о Ги-Блаше, озвученную Джоди Фостер, можно найти и в интернете; фильм Грин – не про информацию, но про прихотливость и непредсказуемость жизни, которая в данном случае синонимична кино.
«Быть собой» (так можно перевести любимый режиссёрский девиз Ги, требовавшей от артистов достоверности и естественности – «be natural») – настоящий детектив; Грин берёт на себя функции великих сыщиков, действуя по всем фронтам: она копается в архивах, разыскивает родственников Ги, в кладовых которых пылятся бесценные раритеты, восстанавливает едва уцелевшие материалы. Один из самых пронзительных эпизодов фильма связан с попыткой оцифровать запись с видеокассеты U-Matic:
в этих минутах – всё про уязвимость визуальных материалов перед технологическим бегом времени; но и про их жизнестойкость тоже.
Грин включает в свои отчаянные поиски Ги лучших киноведов современности – и совершает невероятные открытия. С её помощью Наум Клейман идентифицирует фильм «Последствия феминизма»:
смешная миниатюра Ги, в которой герои меняются гендерными ролями, оказала нешуточное влияние на Эйзенштейна.
«Быть собой» – про неисповедимость путей кино. И, конечно, про то, что «рукописи не горят», даже если сделаны – как «рукописи» Ги – на легко воспламеняющейся нитратной плёнке.
